Русский гамлет павел 1 почему. Павел I. «учреждение об императорской фамилии»

157. ПАВЕЛ I ПЕТРОВИЧ, император сын императора Петра III Федоровича, до принятия православия Карла-Петра-Ульриха, герцога шлезвиг-голштейн-готторпского (см. 160), от брака с великой княжной Екатериной Алексеевной, до принятия православия Софией-Августой-Фридерикой, княжной

Русским Гамлетом называли современники Павла I.

Павел Петрович родился 20 сентября (1 октября) 1754 года в семье великого князя Петра Федоровича (будущего Петра III) и великой княгини Екатерины Алексеевны (будущей Екатерины II). Местом его появления на свет стал Летний дворец императрицы Елизаветы Петровны в Санкт-Петербурге.

Портрет работы Г. Х. Грота. Петр III Федорович (Карл Петр Ульрих) Государственная Третьяковская галерея

Луи Каравака. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны (София Августа Фредерика Анхальт-Цербстская). 1745. Портретная галерея Гатчинского дворца

Здесь начиналось детство Павла Петровича

Летний дворец Елизаветы Петровны. Гравюра XVIII в.

Свое благоволение к матери новорожденного императрица Елизавета Петровна выразила тем, что после крестин сама принесла ей на золотом блюде указ кабинета о выдаче ей 100 000 pублей. После крестин при дворе начался ряд торжественных праздников по поводу рождения Павла: балы, маскарады, фейерверки длились около года. Ломоносов в оде, написанной в честь Павла Петровича, желал ему сравниться в делах с великим его прадедом, пророчил, что он освободит Святые места, перешагнет стены, отделяющие Россию от Китая.

***
Чей он был сын?
С 1744 года при малом дворе в качестве камергера великого князя и наследника престола Петра Фёдоровича состоял Сергей Васильевич Салтыков.
Почему же в 1752-м камергер Сергей Васильевич вдруг стал пользоваться успехом у жены наследника российского престола? Что произошло тогда при российском дворе?

К 1752 году лопнуло терпение императрицы Елизаветы Петровны, которая долго и безуспешно ждала от великокняжеской четы наследника. Она держала Екатерину под неусыпным надзором, но теперь сменила тактику. Великой княгине предоставили некоторую свободу, разумеется, с известной целью. Вокруг великого князя Петра Фёдоровича была организована врачебная суета, и стали распространяться слухи о его разрешении от вынужденного целибата. Салтыков, который сам участвовал и в суете, и в распространении слухов, был достаточно хорошо осведомлён о реальной ситуации, он решил, что пробил его час.

По одной из версий, он-то и был отцом будущего императора Павла I

Портрет С. В. Салтыкова
Когда Екатерина II родила Павла, Бестужев-Рюмин доложил императрице:
«...что начертанное по премудрому соображению Вашего Величества восприняло благое и желанное начало, - присутствие исполнителя высочайшей воли Вашего Величества теперь не только здесь не нужно, но даже к достижению всесовершенного исполнения и сокровению на вечные времена тайны было бы вредно. По уважению сих соображений благоволите, всемилостивейшая государыня, повелеть камергеру Салтыкову быть послом Вашего Величества в Стокгольме, при короле Швеции»

Екатерина II сама способствовала славе Салтыкова как «первого любовника»; она, конечно, рассчитывала на домашнее использование этого образа и очень не хотела распространения такой славы на более широкую сферу. Но джинна не удалось удержать в лампе, скандал разразился.

По дороге к месту назначения Салтыкова чествовали в Варшаве, тепло и радушно встречали на родине Екатерины II - в Цербсте. По этой причине слухи об его отцовстве окрепли и распространились по всей Европе. 22 июля 1762 года, через две недели после прихода Екатерины II к власти, она назначила Салтыкова русским послом в Париже, и это было воспринято как подтверждение его близости к ней.

После Парижа Салтыков был направлен в Дрезден. Заслужив от Екатерины II нелестную характеристику «пятого колеса у кареты». Он никогда более не появлялся при дворе и скончался в почти полной безвестности. Умер в Москве в чине генерал-майора в конце 1784 или начале 1785 года.

А теперь еще об одной легенде о рождении цесаревича Павла.

Ее воскресил в 1970 году историк и писатель Н. Я. Эйдельман, опубликовавший в журнале «Новый мир» исторический очерк «Обратное провидение». Изучив свидетельства об обстоятельствах появления на свет Павла Петровича, Эйдельман не исключает, что Екатерина II родила мертвого ребенка, но это сохранили в тайне, заменив его другим новорожденным, чухонским, то есть финским, - мальчиком, родившимся в деревне Котлы возле Ораниенбаума. Родителей этого мальчика, семью местного пастора и всех жителей деревни (около двадцати человек) под строгим караулом отправили на Камчатку, а деревню Котлы снесли, и место, на котором она стояла, запахали.

Фёдор Рокотов. Портрет императора Павла I в детстве. 1761 г. Русский музей

Так до сих пор никто не знает чей он сын. Русский историк Г.И. Чулков в книге "Императоры: Психологические портреты" писал:
"Сам он был убежден, что Петр III был действительно его отцом. "

Наверняка еще в раннем детстве Павел слышал пересуды о своем рождении. А значит, знал он и о том, что самые разные люди считали его "незаконнорожденным". Это оставило неизгладимый след в его душе.

***
Императрица Елизавета любила своего внучатого племянника, она навещала младенца раза два в сутки, иногда вставала с постели ночью и приходила смотреть будущего императора.

И сразу после рождения оторвала его от родителей. Она сама стала руководить воспитанием новорожденного.
Императрица окружила внучатого племянника фрейлинами, няньками и кормилицами, мальчик привык к женской ласке.
Павел любил играть с солдатиками, стреляющими пушками и моделями военных кораблей.

Фарфоровые солдатики. Майсенская Модели пушек на полевом лафете из

фарфоровая мануфактура. Модель Й.Кендлера коллекции великого князя Павла Петровича

Такая пушка была точной копией настоящей и могла стрелять как маленькими ядрами (для этого использовались картечные пули), так и производить холостые выстрелы, т.е. стрелять обычным порохом. Естественно, что эти забавы маленького цесаревича Павла Петровича проходили под зорким оком как воспитателей, так и специально назначенного денщика из артиллерийской команды.
(Наполеон тоже играл со своим сыном и с племянниками в такие солдатики, а композитор Иоганес Брамс просто обожал это занятие. Наш знаменитый соотечественник А.В. Суворов - тоже очень любил эту игру)

Павел пользовался обществом сверстников, из которых князь Александр Борисович Куракин, племянник Панина, и граф Андрей Кириллович Разумовский пользовались особым его расположением. Вот с ними-то Павел и играл в солдатики.

А.К.Разумовский Л. Гуттенбрунн. Портрет А.Б. Куракина
В 4-летнем возрасте его стали обучать грамоте.
В детстве у Павла было три русских учителя, заботившихся об его обучении и воспитании - Федор Бехтеев, Семен Порошин и Никита Панин.

Ф. Бехтеев — первый воспитатель цесаревича Павла Петровича. Императрица Елизавета Петровна наказала «воспитаннику "женского терема" внушить, что тот - будущий мужчина и Царь..». Он сразу же по приезду принялся учить Павла читать по-русски и по-французски по весьма оригинальной азбуке.
При занятиях Бехтеев стал применять особый метод, соединявший забаву с учением, и быстро научил великого князя чтению и арифметике при помощи игрушечных солдатиков и складной крепости.
Ф. Бехтеев подарил царевичу карту Российского государства с надписью: «Здесь видишь, государь, наследство, что славные твои деды победами распространяли».
При Бехтееве был напечатан первый, специально составленный для Павла учебник «Краткое понятие о физике для употребления Его Императорского Высочества Государя великого князя Павла Петровича» (С.-Петербург, 1760).

Семен Андреевич Порошин - второй воспитатель цесаревича Павла Петровича, в период 1762-1766, т.е. когда Павлу было 7-11 лет. С 1762 г. является постоянным кавалером при великом князе Павле Петровиче. Порошин относился к великому князю с любовной теплотой старшего брата (он был старше Павла на 13 лет), заботился о развитии в нем душевных качеств и сердца и приобретал все более и более влияния на него; великий князь, в свою очередь, был в дружественных с ним отношениях.

А в 1760 году, когда Павлу исполнилось 6 лет, императрица назначила камергера Никиту Ивановича Панина обер-гофмейстером (наставник) при Павле. Панину было тогда сорок два года. Он почему-то казался маленькому цесаревичу угрюмым и страшным стариком.

Своих родителей Павел видел редко.

20 декабря 1762 г. цесаревич Павел Петрович был пожалован императрицей Елизаветой Петровной в генерал-адмиралы российского флота. Его наставниками в нелегкой флотской премудрости были И.Л.Голенищев-Кутузов (отец знаменитого русского полководца), И.Г. Чернышев и Г.Г. Кушелев, сумевшие привить наследнику любовь к флоту, которую тот сохранил на всю жизнь.

Делапьер Н.Б. Портрет цесаревича Павла Петровича в адмиральском мундире.

Когда Павлу исполнилось 7 лет,
умерла императрица Елизавета Петровна и он получил возможность постоянно общаться с родителями. Но Петр мало уделял внимания сыну. Лишь однажды он забрел на урок сына и, выслушав его ответ на вопрос учителя, воскликнул не без гордости:
"Я вижу, этот плутишка знает предметы лучше нас".
В знак своего благоволения он тут же пожаловал Павла званием капрала гвардии.

Павел был очень чувствительным мальчиком, опасливо вздрагивал от любого нечаянного стука и быстро прятался под стол. Уже несколько лет странный страх преследовал Павла. К страхам Павла, к его постоянным слезам за обедом даже терпеливому Панину привыкнуть было трудно.

Призрак задушенного отца, Петра III , стоит перед глазами маленького Павла. Он никому не говорит об этом своем воспоминании. Павел Петрович рано созрел и порою казался даже маленьким старичком.

Петр III Федорович

Теперь судьба Павла все больше напоминала судьбу Гамлета. Отец был свергнут матерью с престола и с её согласия убит. Убийцы не понесли наказания, а пользовались всеми благами при дворе. К тому же, душевное здоровье неуравновешенного Павла напоминало безумство Гамлета.

Судьба не обделила Павла Петровича способностями к наукам.
Вот перечень осваиваемых им предметов: история, география, математика, астрономия, русский и немецкий языки, латынь, французский, рисование, фехтование и, естественно, Священное писание.

Его законоучителем был Отец Платон (Левшин) — один из образованнейших людей своего времени, будущий митрополит Московский. Митрополит Платон, вспоминая об обучении Павла, писал, что его
«высокий воспитанник, по счастью, всегда был к набожности расположен, и рассуждение ли или разговор относительно Бога и веры были ему всегда приятны».

Образование цесаревича было лучшим, какое можно было получить в то время.

Однажды на уроке истории учитель перечислил около 30 имен плохих монархов. В это время в комнату принесли пять арбузов. Хороших из них оказалось только один. Павел Петрович удивил всех:
"Из 30 правителей - ни одного хорошего, а из пяти арбузов - один хороший".
С юмором был мальчик.

Павел Петрович много читал.
Вот список книг, с которыми знакомился великий князь: произведения французских просветителей: Монтескье, Руссо, Д"Аламбера, Гельвеция, труды римских классиков, исторические сочинения западноевропейских авторов, произведения Сервантеса, Буало, Лафонтена. произведения Вольтера, «Приключения Робинзона» Д. Дефо, М.В. Ломоносов.

В литературе и театре Павел Петрович знал толк, но больше всего любил математику. Воспитатель С.А. Порошин высоко отзывался об успехах Павла Петровича. Он писал в своих "Записках":
"Если бы его высочество человек был партикулярный и мог совсем предаться одному только математическому учению, то бы по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем"

Павел Петрович и сам чувствовал в себе эти способности. И как человек одаренный, он мог иметь обыкновенное человеческое желание развивать в себе те способности, к которым тянулась его душа. Но он не мог этого делать. Он был наследник. Вместо любимых занятий, он вынужден был присутствовать на долгих обедах, танцевать на балах с фрейлинами, заигрывать с ними. Атмосфера почти откровенного разврата во дворце угнетала его.

***
1768 год
Цесаревичу Павлу Петровичу 14 лет.

Прибывший из Англии известный доктор прививает оспу Павлу Петровичу. Перед этим проводит детальное обследование Павла. Вот его заключение:

"... я с радостью убедился, что великий князь был прекрасно сложен, бодр, силен и без всякого природного недуга. ...Павел Петрович... росту среднего, имеет прекрасные черты лица и очень хорошо сложен... он очень ловок, приветлив, весел и очень рассудителен, что не трудно заметить из его разговоров, в которых очень много остроумия".

Вигилиус Эриксен. Портрет цесаревича Павла Петровича. 1768 г. Музей, Сергиев Посад

Его мать Императрица Екатерина II решила заменить русских учителей на ииностранных.

Преподователями стали: Остервальд, Николаи, Лафермьер и Левек. Все они были яростными сторонниками прусской военной доктрины. Павел Петрович полюбил парады, как и его отец Петр III. Екатерина называла это военным дурачеством.

Александр Бенуа. Парад при Павле I. 1907 г.

Екатерина Великая повинна в том, что её сын не получил русское военное образование - лучшее в Европе. И сделала она это не случайно. Императрица понимала, что русские генералы и офицеры знают себе цену, они не раз одерживали военные победы. И заезжим императорам и императрицам для того, чтобы сохранить свое влияние в стране, нужно эту цену занизить всеми способами, в том числе и приглашенными иностранными специалистами для обучения цесаревичей.

Карл Людвиг Христинек. Портрет цесаревича Павла Петровича в костюме кавалера ордена Андрея Первозванного. 1769 г.

В это время Никита Иванович Панин, ревностный масон, давал читать Павлу таинственные рукописные сочинения, в том числе -" История об ордене Мальтийских кавалеров". И цесаревич загорелся рыцарской тематикой. В сочинениях доказывалось, что император должен блюсти благо народа, как некий духовный вождь. Император должен быть посвященным. Он помазанник. Не церковь должна руководить им, а он церковью. Эти безумные идеи смешались в несчастной голове Павла с той детской верой в промысел божий, которую он усвоил с младенческих лет от царицы Елизаветы, мамушек и нянек, которые лелеяли его когда-то.

И вот Павел стал мечтать об истинном самодержавии, об истинном царстве ради блага народа.

***
1772 год
Наступило совершеннолетие цесаревича Павла Петровича.

Некоторые царедворцы высказались, что Екатерина II должна привлечь Павла Петровича к управлению государства. Об этом сказал матери и сам Павел Петрович! Но Екатерина II завоевала престол не для того, чтобы уступать его Павлу. Она решила отвлечь сына женитьбой.

Екатерина II начала подыскивать себе подходящую невестку. Такую, чтобы она связала Россию династическими узами с царствующими домами Европы, и в то же время была покорна и предана Екатерине II.

Ещё в 1768 г. она поручает датскому дипломату Ассебургу подыскать невесту для наследника. Ассебург обратил внимание Екатерины на принцессу Вюртембергскую - Софию- Доротею - Августу, которой в ту пору было только десять лет. Он так пленился ею, что постоянно писал Екатерине II о ней. Но по возрасту она была слишком мала.

Неизвестный художник. Портрет принцессы Софии Доротеи Августы Луизы Вюртембергской. 1770. Александровский дворец-музей, г. Пушкин.

Ассебург прислал Екатерины портрет Луизы Саксен-Готской, но предполагаемое сватовство не состоялась. Принцесса и ее мать были ревностными протестантами и не согласились на переход в православие.

Луиза Саксен-Гота-Альтенбургская

Ассенбург предложил Екатерине принцессу Вильгельмину Дармштадтскую. Он писал:
"... принцессу мне описывают, особенно со стороны доброты сердца, как совершенство природы; ... что унее опрометчивый ум, склонный к раздору..."

Король прусский Фридрих II весьма желал, чтобы брак цесаревича с принцессой Гессен-Дармштадтской состоялся. Екатерина II была этим очень недовольна и вместе с тем желала скорейшего окончания сватовства цесаревича.

Она пригласила ландграфиню с тремя дочерьми в Россию. Дочери эти: Амалия-Фредерика — 18-ти лет; Вильгельмина — 17-ти; Луиза — 15-ти лет

Фридерика Амалия Гессен-Дармштадтская

Августа-Вильгельмина-Луиза Гессен-Дармштадтская

Луиза Августа Гессен-Дармштадтская

За ними был послан русский военный корабль. На подъем государыней было выслано 80 000 гульденов. Ассебург сопровождал семейство. В июне 1773 года семейство прибыло в Любек. Здесь их ожидали три русских фрегата. Принцессы разместились на одном из них, на остальных расположилась их свита.

Екатерина II писала:
"Мой сын с первой же встречи полюбил принцессу Вильгельмину; я дала три дня сроку, чтобы посмотреть, не колеблется ли он, и так как эта принцесса во всех отношениях превосходит своих сестер...старшая очень кроткая; младшая, кажется, очень умная; в средней все нами желаемые качества: личико у неё прелестное, черты правильные, она ласкова, умна; я ею очень довольна, и сын мой влюблён …, то на четвертый день я обратилась к ландграфине... и она дала согласие..."

Среди документов Министерства юстиции более сто лет хранился в запечатаном пакете дневник 19-летнего великого князя. В нем он записал свои переживания при ожидании невесты:
"..радость, смешенную с беспокойством и неловкостью , которая есть и будет подругой всей жизни...источником блаженства в настоящем и в будущем"

***
1773 год

Первое бракосочетание
15 августа 1773 г. принцесса Вильгельмина восприняла святое миропомазание с титулом и именем великой княгини Натальи Алексеевны.
20 сентября 1773 года состоялось торжественное бракосочетание в Казанском соборе великого князя Павла Петровича и великой княжны Наталии Алексеевны. Жениху 19 лет, невесте 18 лет.

Александр Рослин. Великая княгиня Наталья Алексеевна, принцесса Гессен-Дармштадтская,1776 Государственный Эрмитаж

Празднества по случаю бракосочетания продолжались 12 дней и закончились фейерверком на площади возле Летнего дворца.
Щедрость Екатерины была велика. Ландграфине было подарено 100 000 рублей и сверх того 20 000 рублей на издержки в обратном пути. Каждая из принцесс получила по 50 000 рублей, каждый из свиты - по 3000 рублей. Благодаря милостям Екатерины приданое принцесс было обеспечено.

Одно лишь событие омрачило свадебные торжества: как в шекспировской пьесе на свадьбу явилась тень убиенного отца Павла Петровича, императора Петра Федоровича. Только потухли отблески праздичного фейерверка, появился мятежник Пугачев, объявившем себя Петром III.

Емельян Пугачев. Старинная гравюра.

Медовый месяц молодых супругов был омрачен тревогами крестьянской войны.
Но несмотря на это, в семейном кругу все были счастливы. Павел Петрович был доволен супругой. Молодая жена оказалась деятельной натурой. Она развеивала страхи мужа, вывозила его на загородные прогулки, на балет, устраивала балы, создала свой театр, в котором сама играла в комедиях и трагедиях. Словом, замкнутый и нелюдимый Павел ожил с молодой женой, в которой души не чаял. Великий князь ни разу изменить ей не посмел.

К мужу любви Наталия Алексеевна не испытывала, но, пользуясь своим влиянием, старалась держать его в отдалении от всех, кроме узкого круга своих друзей. По свидетельству современников, великая княгиня была женщиной серьёзной и честолюбивой, с гордым сердцем и крутым нравом. Они состояли в браке уже два года, но наследника всё не было.

В 1776 году двор императрицы Екатерины взбудоражен: было объявлено о долгожданной беременности великой княгини Наталии Алексеевны.10 апреля 1776 года в четыре часа утра у великой княгини начались первые боли. При ней находились врач и акушерка. Схватки длились несколько дней, вскоре врачи объявили, что ребенок мертв. Екатерина II и Павел находились рядом.

Младенец не смог появиться на свет естественным путём, а врачи не использовали ни акушерские щипцы, ни кесарево сечение. Ребенок погиб в утробе и инфицировал организм матери.
Через пять дней мучений в 5 утра 15 апреля 1776 года великая княгиня Наталия Алексеевна скончалась.
Наталья Алексеевна не нравилась императрице, и дипломаты сплетничали, что она не дала врачам спасти невестку. Вскрытие, тем не менее, показало, что роженица страдала дефектом, который не позволил бы ей родить ребенка естественным путем, и что медицина того времени была бессильна ей помочь.
Похороны Натальи Алексеевны состоялись 26 апреля в Александро-Невской лавре.

Павел не нашел в себе сил присутствовать на церемонии.

Екатерина писала барону Гримму:
"Я начала с того, что предложила путешествия, перемену мест, а потом сказала: мертвых не воскресить, надо думать о живых и ехать за своим сокровищем в Берлин".
А затем она отыскала в шкатулке покойной её любовные записки Андрея Розумовского и вручила сыну.
И Павел Петрович довольно быстро утешился.

***
1776 год
Второе бракосочетание

Прошло всего около трех месяцев его вдовства!

Павел Петрович отправляется в Берлин делать предложение Вюртембергской принцессе Софии- Доротее- Августе. В течение всего путешествия Павел писал своей матери:
"Я нашел невесту свою такову, какову только желать мысленно себе мог: не дурна собою, велика, стройна, незастенчива, отвечает умно и расторопно..."

Принцесса крестилась по православному обряду, приняв имя Мария Федоровна. Она стала ревностно учить русский язык.
26 сентября 1776 года состоялось бракосочетание в Санкт-Петербурге.

На другой день Павел написал своей молодой жене:
"Всякое проявление твоей дружбы, мой милый друг, крайне драгоценно для меня и клянусь тебе, что с каждым днем все более люблю тебя. Да благословит Бог наш союз так же, как Он создал его."

Александр Рослин. Мария Фёдоровна вскоре после свадьбы.Государственный Эрмитаж

Мария Федоровна оказалась достойной супругой. Она родила Павлу Петровичу 10 детей, из которых лишь один умер в младенчестве, а из 9 оставшихся двое, Александр и Николай, сделались российскими самодержцами.

Когда в 1777 году у них родился первенец, Екатерина II нанесла сильный удар душе Павла Петровича - доброму семьянину и не дала ему стать счастливым родителем.

Екатерина II только издали показала родителям рожденного мальчика и унесла его к себе навсегда. Так же она поступила и с другими его детьми: сыновьями Константином и Николаем и двумя дочерьми.

К.Хойер (?) Великий князь Павел Петрович и великая княгиня Мария Федоровна с сыновьями Александром и Константином. 1781

И.-Ф.Антинг. Великий князь Павел Петрович и великая княгиня Мария Федоровна с сыновьями в парке. 1780. Черная тушь и позолоченная бронза на стекле. Государственный Эрмитаж

***
1781 год
Путешествие в Европу
В 1780 году Екатерина II порвала тесные связи с Пруссией и сблизилась с Австрией. Павлу Петровичу такая дипломатия не нравилась. И чтобы нейтрализовать Павла и его окружение, Екатерина II отправляет сына и его жену в длительное путешествие.
Путешествовали они под вымышленными именами - граф и графиня Северные.

Когда в 1781 году, проезжая через Вену, Павел Петрович должен был присутствовать на придворном спектакле и решено было дать "Гамлета", актер Брокман отказался исполнять эту роль, сказав, что не хочет чтобы в зале было два Гамлета . Австрийский император Иосиф II послал актеру 50 червонцев в благодарность за его такт.

Посетили Рим, здесь они были приняты папой Римским Пием VI.

Прием папой Пием VI графа и графини Северных 8 февраля 1782 года. 1801. Офорт А.Лаццарони. ГМЗ «Павловск»

В апреле они побывали в Турине. В Италии великокняжеская чета начинает приобретать античную скульптуру, венецианские зеркала. Всё это вскоре войдет в убранство Павловского дворца.

О своем положении "Гамлета" Павел Петрович первое время молчал. Но попав в дружеский(обещавший стать родственным) круг, он перестал сдерживаться. Павел Петрович начал резко высказываться о матери и её политике.

До Екатерины дошли эти высказывания. В предчувствии угрожающих России бед, она сказала:

"Вижу, в какие руки попадет империя после моей смерти".

Летом 1782 года они посетили Париж. В Версале великокняжеская пара была принята Людовиком XVI и Марией-Антуанеттой, в Париже - принцем Орлеанским, а в Шантильи - принцем Конде. По отзывам современников в Париже говорили, что
«король принял графа Северного по-дружески, герцог Орлеанский - по-мещански, принц Конде - по царски».
Великокняжеская чета посещали мастерские художников, знакомились с больницами, мануфактурами, государственными учреждениями.
Из Парижа они привезли мебель, лионские шелка, бронзу, фарфор и роскошные подарки от Людовика XVI и Марии-Антуанетты: гобелены и уникальный Севрский туалетный прибор.

Парижский сервиз. Франция 1782. Севрская мануфактура

Подарок Людовика XVI и Марии Антуанетты великой княгине Марии Федоровне и великому князю Павлу Петровичу.

Туалетный прибор. Франция. Севр. 1782. ГМЗ «Павловск».

Посетили Голландию, домик Петра Великого в Заандаме.

Неизвестный художник.Внешний вид Домика Петра Великого в Заандаме.

Затем Павел Петрович с Марией Федоровной провели почти месяц в гостях у её родителей в Монбельяре и Этюпе.
Вернулись молодые домой в ноябре 1782 года.

***
Гатчина
В 1783 году Екатерина II подарила сыну Гатчинское имение.
В 1765 году Екатерина II купила усадьбу, чтобы подарить своему фавориту графу Г.Г. Орлову. Именно для него по проекту А. Ринальди был сооружен дворец в виде охотничьего замка с башнями и подземным ходом. Закладка Гатчинского дворца состоялась 30 мая 1766 года, строительство дворца закончилось в 1781 году.

Фасады дворца. Чертеж 1781 года

Большой Гатчинский дворец. Роспись по фарфору. Автор неизвестен. Вторая половина XIX

Уехав из столицы в Гатчину, Павел завёл обычаи, резко отличные от петербургских. Помимо Гатчины, ему принадлежала Павловская усадьба близ Царского Села и дача на Каменном острове. Павловск и Гатчина стали великокняжескими резиденциями на долгие 13 лет.

Чтобы хоть чем-то занять себя, Павел Петрович превратился здесь а образцового помещика-хозяина. День начинался рано. Ровно в семь утра император вместе с великими князьями уже выезжал верхом на прогулку навстречу войскам, присутствовал на учениях гатчинских войск и парадах, которые проходили ежедневно на огромном плацу перед дворцом и заканчивались разводом караула.

Шварц. Парад в Гатчине

В пять часов всей семьей отправлялись на дневную прогулку: пешком по саду, либо в «каратайках» или линеях по парку и Зверинцу, где дети особенно любили бывать. Там в специальных вольерах содержались дикие звери: олени, лани, цесарки, фазаны и даже верблюды.

Вообщем жизнь была полна условностей и насыщенной неукоснительным соблюдением регламента, следовать которому надлежало всем без исключения - как взрослым, так и детям. Подъем ранним утром, пешие или верховые прогулки, обеды, ужины, начинавшиеся в одно и то же время, спектакли и вечерние собрания - все это подчинялось строгому этикету и шло по раз и навсегда установленному императором порядку.

Павел I, Мария Фёдоровна и их дети. Художник Гергардт Кюгельген

В гатчинский период жизни царевич:
* *создает собственую мини-армию.
Армия Павла Петровича здесь с каждым годом растет и приобретает все более четкую организацию. Сама мыза скоро превратилась в «Гатчинскую Россию».

Здесь была представлена пехота, кавалерия, состоявшая их жандармского, драгунского, гусарского и казачьего полков, а также флотилия с так называемой «морской артиллерией». Всего к 1796 г. - 2 399 человек. А флотилия к этому времени состояла из 24 судов.
Единственный случай участия гатчинских войск в боевых действиях - это кампания 1788 г. в Русско-шведской войне.
Несмотря на малочисленность, к 1796 году гатчинские войска были одним из наиболее дисциплинированных и хорошо обученных подразделений русской армии.

**подготовливает Устав военного флота, вступивший в силу с 1797 г.

Уставом вводились новые должности во флоте - историограф, профессор астрономии и навигации, рисовальный мастер. Важным направлением политики Павла I по отношению к флоту было утверждение принципа единоначалия. Двойное подчинение одного рядового нескольким начальникам одинакового ранга исключалось.

В Гатчинском дворце у великого князя было две библиотеки.
Основой гатчинской библиотеки Павла Петровича была библиотека барона И.А. Корфа, которую Екатерина II приобрела для своего сына. Была и библиотека сформированная самим Павлом I.
Библиотека находилась в Башенном кабинете, и состояла из книг, которыми он пользовался, которые постоянно были у него под рукой.

Это собрание сравнительно небольшое: 119 названий, 205 томов; из них на русском языке 44 названия, 60 томов. При небольшом количестве книг обращает на себя внимание их чрезвычайное разнообразие по содержанию. Рядом соседствуют самые различные сочинения:

«Атлас Российской империи» , «Дипломатический церемониал европейских дворов», «Современное знание лошадей» , «Рассуждения о морских сигналах»,

«Обстоятельное описание рудного дела» , «Устав королевской академии живописи и скульптуры в Турине»,

«Всеобщая история церемоний, обычаев и религиозных обрядов всех народов мира» , «Общие исследования о фортификации, атаке и защите крепостей».

Кроме того, имелась историческая литература.

Гатчина стала любимым местом пребывания Павла Петровича. И слово «гатчинец» стало почти нарицательным. Оно означало человека дисциплинированного, исполнительного, честного и преданного.

***
1796 год
Долгожданный престол
В ночь на 7 ноября 1796 года в дворцовой церкви митрополит Гавриил объявил столичным вельможам, генералитету и высшим сановникам государства о кончине Екатерины II и о вступлении на престол Павла I. Присутствующие стали присягать новому императору.

Прошло несколько часов после объявления Павла I императором. Он отправился на прогулку в Петербург. Проезжая мимо здания театра, построенного по велению Екатерины II, Павел I крикнул: "Убрать его!"
К зданию прислали 500 человек, к утру театр сравняли с землей.

На следующий день после вступления Павла I на престол в Зимнем дворце был отслужен благодарственный молебен. К ужасу присутствующих, в гробовой тишине протодьякон провозгласил: «Благочестивейшему самодержавнейшему великому государю нашему императору Александру Павловичу...» - и тут только заметил роковую ошибку. Голос его оборвался. Тишина стала зловещей. Павел I стремительно подошел к нему: «Сомневаюсь, отец Иван, чтобы ты дожил до торжественного поминания императора Александра ».
В ту же ночь, вернувшись домой полуживой от страха, протодьякон умирает.

Так, под знаком мистического предзнаменования началось короткое царствование Павла I.

Короновался Павел Петрович в Москве. Крорнация прошла 27 апреля 1797 года, торжество провели весьма скромно, не как его мать. Короновался он вместе с женой. Это было первое в истории Российской империи совместное коронование императора и императрицы.

После коронации император два месяца путешествовал по южным губерниям, а вернувшись в Петербург, возложил на себя корону Великого Магистра духовного-рыцарского ордена Св. Иоанна Иерусалимского. Ордену нужна была военная помощь. И Павел I принял на себя покровительство над Мальтийским орденом.. Это не понравилось Европе, да и для русского народа орден был чужим. Павлу I это не добавило авторитета.

Павел I в короне, далматике и знаках Мальтийского ордена. Художник В. Л. Боровиковский.Около 1800г.
После вступления на престол Павел I решительно приступил к ломке порядков, заведённых матерью.

Он перенес прах своего отца Петра III в императорскую усыпальницу — Петропавловский собор.

Приказал освободить из Шлиссельбургской крепости писателя Н.И. Новикова, возвратить из ссылки А.Н.Радищева. Провел губернскую реформу, сократив число губерний и ликвидировал Екатеринославскую губернию. Особое милосердие было проявлено к мятежнику Костюшко: император лично навестил заключенного в тюрьме и предоставил ему свободу, вскоре были освобождены и все поляки, арестованные в 1794 году. Павел I полностью реабилитировал Костюшко, выдал ему денежное вспомоществование и позволил ему уехать в Америку.

Павел I принял новый закон о престолонаследии, который подвёл черту под столетием дворцовых переворотов и женского правления в России. Теперь власть лигитимно переходила к старшему сыну, при его отсутствии к старшему мужчине в роду.

Первым своим манифестом Император Павел сократил крестьянский труд на помещиков («барщину») до трех дней в неделю, то есть наполовину. В воскресный день, как день Господень, было запрещено принуждать крестьян к работам.
Павел I прекрасно понимал роль книги в жизни общества, ее влияние на настроение умов.

В 1800 года был опубликован указ Павла I сенату, в котором говорилось:
«Так как через вывозимые из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданского закона и благонравия, то отныне, впредь до указа, повелеваем запретить впуск из-за границы всякого рода книг, на каком бы языке оные ни были, без изъятия, в государство наше, равномерно и музыку».

При Павле I было поставлено три монумента: статуя Петра Великого, обелиск «Румянцева победам» по проекту Бренны на Марсовом поле и сменивший его памятник А.В.Суворову в образе бога войны Марса, заказанный императором Павлом I скульптору М.Козловскому, но поставленный уже после гибели императора.
В 1800 году было начато строительство Казанского собора по проекту А. Воронихина.

В его правление был составлен и утверждён Общий гербовник. При нём началась раздача княжеских титулов, прежде почти не практиковавшаяся.

В царствование Павла I в Балтийском и Черноморском флоте было спущено на воду 17 новых линейных кораблей, 8 фрегатов, начата постройка еще 9 крупных судов. В Петербурге в конце Галерной улицы была выстроена новая верфь, получившая название Нового Адмиралтейства.

езультаты деятельности Павла I в морском ведомстве были существенно выше, чем результаты мероприятий, проводившихся в предыдущее царствование.

В мемуарах и книгах по истории часто упоминают десятках и тысячах сосланных в Сибирь в павловское время. На самом деле в документах число сосланных не превышает десяти человек. Эти люди были сосланы за воинские и уголовные преступления: взятки, воровство в особо крупных размерах и прочие.

Литература:

1.И.Чижова. Бессмертных торжество и смертных красота.ЭКСМО.2004.
2.Торопцев А.П. расцвет и падение Дома Романовых. Олма Мадиа Групп.2007
3.Рязанцев С. Рога и корона Астрель-СПб.2006

4 Чулков Г. Императоры (Психологические портреты)

5.Шильдер Н.К. Император Павел Первый. СПб. М., 1996.

6.Пчелов Е. В. Романовы. История династии. — ОЛМА-ПРЕСС.2004.

7. Григорян В. Г. Романовы. Биографический справочник. —АСТ,2007

8.фото с сайта Журнал Наше наследие сайт http://www.nasledie-rus.ru

9.Фото с сайта Государственный Эрмитажhttp://www.hermitagemuseum.org

В издательстве «АСТ-Пресс» вышла книга «Русский Гамлет. Павел I, отвергнутый император». В ней Елена Хорватова, автор многих интереснейших публикаций по русской истории, представляет новый взгляд на Павла I, опровергая устоявшиеся стереотипы и сложившиеся мифы. «Частный корреспондент» публикует отрывки из книги, любезно предоставленные издательством.

Предисловие

Император Павел I - одна из самых загадочных и трагических фигур на российском престоле. К редким правителям относились настолько предвзято, редко о ком судили лишь на основании сплетен и домыслов, не делая даже попыток задуматься об истинных мотивах его поступков, и редкие персоны столь высокого уровня так долго были окружены завесой тайны. И супруга Павла Петровича (вторая супруга, если быть точным) Мария Фёдоровна - поистине забытая императрица. Даже знатоки отечественной истории мало могут рассказать об этой женщине. Какая-то блёклая тень за спиной нервного, эксцентричного мужа, плохо владевшего своими эмоциями, - вот широко распространённое мнение. Не зная о подлинной роли императрицы Марии в политике, придворной жизни, интригах дома Романовых, многие отказывают ей в уме, ярких страстях, силе личности.

В марте 1801 года сложилось так, что Павел должен был пасть, Александр - царствовать. В заговоре, погубившем Павла I, его сын не участвовал, но знал о планах заговорщиков и не предпринял ничего, чтобы спасти отца-государя. Император Павел пытался отобрать у дворянства привилегии, дарованные Екатериной. А подвергая телесным наказаниям разжалованных офицеров, тиран нарушил священный принцип неприкосновенности дворянской спины!

Заштатная немецкая принцесска, взятая из милости в супруги овдовевшего наследника российского престола... Какие у неё были интересы? Рожать детей, чтобы обеспечить продолжение царственного рода, да угождать тем, от кого зависит её жизнь, - сперва всесильной свекрови, императрице Екатерине II, потом мужу, характер которого с годами становился всё более и более сложным. Между тем Мария Фёдоровна, или, как звали её в девичестве, София Доротея Августа Вюртембергская, была неординарной личностью - красавица, интеллектуалка, она обладала тонким умом, отличалась дипломатическими способностями, собственными представлениями о благе России и нередко держала в своих руках тайные нити, заставлявшие поток истории менять своё привычное русло.

Связывала ли Павла и Марию любовь? Без сомнения. Но как всякое долгое чувство, их любовь переживала взлёты и падения, а порой и измены. Однако эта любовь сохранилась вопреки всему и теплилась даже в последние, трагические дни царствования и самой жизни императора Павла.

Александр Сергеевич Пушкин называл Павла I «романтическим императором» и собирался написать историю его царствования. Александру Герцену принадлежит ещё более яркое определение: «коронованный Дон Кихот». Лев Толстой говорил о Павле в одном из личных писем: «Я нашёл своего исторического героя. И ежели бы Бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историю». К сожалению, эти замыслы так и не были реализованы. А ведь внимательный и непредвзятый взгляд на события жизни и царствования императора Павла мог изменить отношение к этому человеку и открыть такие страницы истории, которые остались неведомыми до наших дней...

Глава первая

Император Павел родился в семье наследника российского престола великого князя Петра Фёдоровича, внука Петра I, и Ангальт-Цербстской принцессы Софии Августы Фредерики. В 1745 году, незадолго до свадьбы, София Августа Фредерика приняла православие и получила имя Екатерины Алексеевны. Династический брак, построенный на сомнительных выгодах, изначально был обречён стать несчастливым, так что семьёй союз этих двух людей назвать было сложно. По словам известного историка В.О. Ключевского, юная Екатерина ехала в Россию с мечтами о российской короне, а не о семейном счастье: «Она решила, что для осуществления честолюбивой мечты, глубоко запавшей ей в душу, ей необходимо всем нравиться, прежде всего императрице, мужу и народу». Поэтому молодая жена наследника старалась никому не перечить, никак не проявлять свой честолюбивый характер и демонстрировала лишь покорность и доброжелательность. Екатерина и сама подтверждала это в воспоминаниях. «Не могу сказать, что он мне нравился или не нравился, - писала она о муже, Петре III, - я умела только повиноваться. Дело матери было выдать меня замуж. Но по правде я думаю, что русская корона больше мне нравилась, нежели его особа... Никогда мы не говорили между собой на языке любви: не мне было начинать этот разговор».

В первые годы своего пребывания в России Екатерина жила под строгим контролем и не имела влияния ни на политические события, ни на придворные интриги. Одинокая, нелюбимая, лишённая близких и друзей, она находила утешение в книгах. Тацит, Вольтер, Монтескье стали её любимыми авторами.

Отношения с мужем, несмотря на все её старания, не сложились: грубый и невежественный, великий князь Пётр всячески унижал и оскорблял её. Рождение в 1754 году сына Павла не внесло никаких изменений в их семейную жизнь. По приказу императрицы Елизаветы Петровны у Екатерины сразу отобрали новорождённого сына - государыня, как двоюродная бабушка, пожелала сама заняться воспитанием мальчика.

Роды и все последующие события остались одним из самых горьких воспоминаний Екатерины. Едва родившийся мальчик, обмытый и запелёнутый, оказался в руках Елизаветы Петровны, торжественно возложившей на младенца орден Андрея Первозванного на голубой муаровой ленте. Матери малыша толком не показали. Императрица, великий князь и присутствовавшие при родах придворные тут же удалились, чтобы предъявить новорождённого великого князя представителям высшего общества, заполнившим залы дворца. Роженицу, нуждавшуюся в помощи, просто забыли, бросив в холодной и сырой комнате. С ней оставалась лишь одна придворная дама, довольно чёрствая особа, которая слишком подобострастно относилась к императрице, чтобы проявить хоть каплю самостоятельности в отношении несчастной Екатерины. Молодая мать потеряла много крови, ослабела, мучилась от жажды, но никому не было до этого дела. «Я оставалась лежать на ужасно неудобном ложе, - вспоминала Екатерина. - Я сильно вспотела и умоляла мадам Владиславлеву переменить постельное бельё и помочь мне перебраться на кровать. Она ответила, что не осмеливается сделать это без разрешения».

Три часа слабеющая роженица мучилась в постели, промокшей от крови и пота, под тонким колючим покрывалом, не защищавшим от пронизывающего холода. Её бил озноб, пересохшие губы растрескались, а язык еле ворочался во рту, когда в дверь случайно заглянула статс-дама Шувалова.

Батюшки-светы! - воскликнула она. - Так ведь и помереть недолго!

Возле Екатерины появились служанки с тёплой водой и чистым бельём, началась суета... Но великая княгиня успела тяжело простудиться, несколько дней находилась между жизнью и смертью и даже не смогла присутствовать на крещении сына. Имя мальчику выбрала Елизавета Петровна. Впрочем, она так и не собиралась ни с кем советоваться ни по поводу имени, ни по поводу воспитания мальчика, объявив родителям, что сын принадлежит не им, а государству Российскому.

Через неделю после родов Екатерина получила от императрицы пакет с подарками. В нём были ожерелье, серёжки, пара колечек и чек на сто тысяч рублей. Сумма показалась неизбалованной принцессе фантастической, но Екатерину ни деньги, ни драгоценности не радовали. Она уже поняла, что, произведя на свет наследника, выполнила свою основную миссию и стала никому не нужна; теперь её в любой момент могут сбросить со счетов...

Детство Павла было очень грустным, сиротским, хотя и протекало в роскоши царских дворцов. Родительской любви он не знал. Отец не особенно интересовался жизнью сына, а с матерью Павел был разлучён. Своих детей Елизавета Петровна не имела, по крайней мере официальных детей, воспитанием которых занималась бы сама (о незаконнорождённых детях императрицы ходили самые разнообразные слухи). Представления о том, как именно следует растить младенцев, у неё были весьма приблизительные. Но Елизавета увлечённо занялась игрой с живой куклой, бывшей её внучатым племянником. Люди, приставленные к маленькому Павлу для ухода, главной задачей считали исполнение всех указаний, распоряжений, капризов и прихотей императрицы, не рассуждая и даже не задумываясь, во благо ребёнку это пойдёт или во зло. Елизавета Петровна как-то обмолвилась, что мальчика, во избежание простуд, надо бы потеплее укутывать. Несчастный младенец лежал в хорошо натопленной комнате, наряженный в кучу одёжек и чепцов, туго спелёнатый, укрытый толстым стёганым одеялом на вате и ещё одним, парчовым, подбитым мехом чернобурых лисиц... Он обливался потом, плакал и задыхался от жары, не в силах шевельнуть ни ручкой, ни ножкой.

Екатерина, которую к сыну пускали редко, по особым случаям, с ужасом вспоминала эту картину и именно таким «тепличным» воспитанием объясняла дальнейшую склонность Павла к простудам от малейшего сквозняка. К просьбам родной матери снять с малыша хотя бы меха и распеленать его никто не прислушался. Разве слуги решились бы нарушить приказ императрицы, чтобы угодить немецкой выскочке Екатерине, из милости взятой к русскому двору?

Так всё и шло. Если Елизавета Петровна, занятая очередным празднеством, забывала распорядиться, чтобы ребёнка покормили, Павел оставался голодным. Но если уж поступало распоряжение накормить мальчика, его пичкали едой до отвала и сильно перекармливали. Если не поступало высочайшее указание вынести Павла на прогулку, он сидел в духоте, без свежего воздуха.

Учить его начали в четыре года - слишком рано для такого малыша. Государыня не задумывалась, что это большое напряжение для неокрепшей детской психики может впоследствии привести к нервному расстройству. Елизавете показалось, что уже пора, ведь в четыре года мальчик был довольно смышлёным. Вот она и распорядилась между делом - обучать грамоте и другим предметам великого князя Павла Петровича, пусть растёт образованным. С тех пор Павел всё детство только тем и занимался, что усваивал разнообразные науки.

Учителям пришлось проявить немало смекалки, чтобы их маленький ученик смог одолеть учение. Например, буквы алфавита написали на спинах игрушечных солдатиков, и Павел должен был строить своё войско таким образом, чтобы получались слова, а потом и фразы. Это была учёба, но одновременно и игра, что примиряло малыша с жизнью. Между тем живая игрушка стала надоедать государыне.

Чем старше становился Павел, тем менее забавным он казался. Его переселили из покоев Елизаветы Петровны в отдельный флигель. Посещения императрицей великого князя Павла становились всё реже и реже. Мальчик был предоставлен лишь нянькам и воспитателям. Отторгнутая от ребёнка мать тосковала, страдала, но даже страдания открыто демонстрировать ей было запрещено. В результате её чувства к сыну, запертые в каком-то дальнем уголке сознания, остыли и как-то поблёкли. Невозможность каждодневного общения лишила их настоящей теплоты и сердечности.

В 1761 году после кончины императрицы Елизаветы Петровны и восшествия на престол Петра III положение Екатерины при дворе не просто ухудшилось, а стало опасным. Муж не скрывал своей ненависти к ней и открыто жил с любовницей. Вопрос развода и последующей отправки опальной жены в монастырь был практически решён. Да и к сыну у Петра никаких тёплых чувств не было, хотя императрица Елизавета перед смертью взяла с племянника слово любить маленького Павла. Но Пётр III не желал признавать сына своим наследником, и даже в манифесте о восшествии на престол в нарушение всех традиций не упомянул его имени.

Однако положение Петра III было не таким уж прочным: новый император, неумело делавший первые шаги на государственном поприще, раздражал высшие круги и армию. У него почти не было искренних приверженцев. Екатерина, чутко ловившая мельчайшие изменения в настроениях при дворе, поняла, что судьба даёт ей шанс на перемену участи. У неё тут же появились другие заботы, кроме ущербного материнства, - политические интриги, подготовка переворота, отрешение мужа от власти, а потом и физическое устранение его с исторической арены... Поначалу она рассчитывала лишь отстоять интересы, свои и своего сына, но борьба за власть так увлекла её, что первоначальные цели в процессе этой борьбы забылись.

28 июня 1762 года Екатерина при помощи гвардейских полков, возглавляемых братьями Алексеем и Григорием Орловыми, совершила государственный переворот, сосредоточив власть в своих руках. Пётр III был низложен, помещён под домашний арест в безлюдном загородном имении и вскоре убит сторонниками новой владычицы России.

22 сентября 1762 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась церемония коронации императрицы Екатерины II. Павел во время этих событий был восьмилетним ребёнком, и его интересы, в том числе в сфере престолонаследия, никто не учитывал, хотя именно он должен был стать преемником своего отца на престоле. Ведь у законного государя Петра III (как бы ни относились к его личности подданные, но царский венец Елизавета передала именно ему) был законный наследник, цесаревич Павел Петрович.

Вдовствующая императрица Екатерина (вдовство которой, как все понимали, было устроено её собственным тщанием) в лучшем случае могла стать регентшей при малолетнем сыне и править до совершеннолетия Павла. Но восемнадцатое столетие было веком авантюристов...

В.О. Ключевский отметил: «Июньский переворот 1762 года сделал Екатерину II самодержавной русской императрицей. С самого начала XVIII века носителями верховной власти у нас были люди либо необычайные, как Пётр Великий, либо случайные, каковы были его преемники и преемницы, даже те из них, кого назначала на престол в силу закона Петра I предыдущая случайность, как это было... с Петром III. Екатерина II замыкает собою ряд этих исключительных явлений нашего не во всём упорядоченного XVIII века: она была последней случайностью на русском престоле и провела продолжительное и необычайное царствование, создала целую эпоху в нашей истории».

Павел в 1762 году по малолетству не мог осознать происходившее в его семье и государстве. Но со временем он ещё не раз вернётся к этим событиям в мыслях. И чем старше Павел будет становиться и чем больше будет узнавать о недавнем прошлом, тем глубже пойдёт надлом в его душе...

Существовала версия, что Павел вовсе не был сыном Петра III. Отцом мальчика якобы стал Сергей Салтыков, «утешивший» великую княгиню Екатерину, когда супруг демонстрировал ей полное пренебрежение. Известный исторический анекдот (который вполне мог быть и реальным фактом) рассказывает, что правнук Павла I император Александр III озаботился вопросом собственного происхождения и пригласил к себе видных историков, чтобы внести в дело ясность.

Как вы полагаете, господа, - обратился он к учёным мужам, - мог ли отцом Павла I оказаться Салтыков?

Без сомнения, ваше величество, - ответил один из историков. - Ведь государыня Екатерина сама намекает на это в своих воспоминаниях. Да что там намекает, попросту говорит, что её муж был не способен к исполнению супружеского долга... Значит, отец Павла - Салтыков.

Слава Богу, - перекрестился император Александр, - значит, в нас есть русская кровь! 1

Ваше величество, я с этим совершенно не согласен, - возразил другой учёный, знаток XVIII века. - Сравните портреты Петра III и Павла I. Фамильное сходство просто бросается в глаза. Совершенно очевидно, что Павел - сын своего отца. А Екатерина, в силу исторических обстоятельств, была заинтересована всячески порочить свергнутого мужа, чтобы доказать его никчёмность. Простите великодушно, но она возвела на Петра клевету!

Слава Богу, - перекрестился император, - значит, мы законные!

Глава тридцать седьмая

Когда пробил роковой час, толпа пьяных гвардейцев под предводительством Николая и Платона Зубовых, подстрекая друг друга, направилась в спальню императора.

Практически он был обречён - о том, чтобы сохранить государю жизнь, заговорщики уже не помышляли. Пушкин писал о Павле и событиях роковой ночи в Михайловском замке:

Он видит: в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх...

Но Павел не увидел, а скорее почувствовал их приближение, может быть, услышал топот сапог, звон шпор и голоса, беспардонно орущие в покоях императора, когда он почивает. В полупустых залах нового замка звуки разносились далеко... Самые страшные кошмары Павла становились явью. Он боялся смерти, но был внутренне готов к тому, что это случится, даже ждал развязки, но... как оказалось, так и не сумел предпринять должных мер для своей защиты.

И всё-таки трудно отделаться от мысли, что Смута была устроена Романовыми для того, чтобы взойти на русский престол. А поскольку историю пишут победители, иногда даже закрадываются подозрения, что и царевича Дмитрия заказал романовский клан, а вовсе не клан Годуновых. И можно представить, что если бы на троне у нас укрепилась династия Годуновых, Пушкин вполне мог написать трагедию «Фёдор Романов». Примерно тот же текст, что мы изучаем в школе, только слова «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста» произносил бы Фёдор Никитич.

Шаги всё ближе. Бежать? Куда? Навстречу убийцам? Это лишь ускорит развязку. В смежную спальню к императрице? Он сам запер дверь, и ключ в суматохе не скоро найдёшь... По тайной лестнице в верхние покои к Аннушке? Не было туда входа прямо из спальни, дверка на лестницу слишком далеко, а враги - близко, отрезали путь... И ни одного верного человека рядом. Не всё предусмотрел император. Замок выдержал бы осаду повстанцев, из его пушек можно было расстреливать отряды противника на дальних подступах, но вот оказаться в собственной спальне один на один с толпой, жаждавшей его смерти, Павел никак не рассчитывал. И всё же не хотелось верить, что это - конец. Может быть, остался хотя бы один крошечный шанс на спасение?

Павел вскочил со своего ложа (это была узкая раскладная походная кровать, под которой не спрячешься) и заметался по спальне. Где укрыться? Таких мест почти не было, вот разве что за ширмой... Укрытие ненадёжное, да вдруг случится чудо и его не найдут? Он забежал за изящную невысокую ширмочку, стоявшую у камина, пригнулся и затих, стараясь почти не дышать.

В комнату ворвались заговорщики. Первым в дверь проскочил Платон Зубов. Проскочил и тут же попятился - в его душе было больше страха и неуверенности, чем решимости. Шедший за ним Беннигсен снова втолкнул бывшего царицыного фаворита в спальню Павла Петровича. Зубов увидел, что постель пуста и императора нигде нет. Если Павел свыкся с мыслью, что на него могут напасть убийцы, то Платон Зубов со своей стороны также был внутренне готов к тому, что ничего из затеи с переворотом не получится и придётся за всё отвечать. Однако Зубов старался не показать собственного страха другим. Выругавшись, Платон небрежно бросил по-французски:

Птичка улетела!

Обыскивать покои императора ему было страшно, хотелось поскорее сбежать, тогда, может статься, всё ещё обойдётся... Если бы все заговорщики были похожи на Зубова, у Павла Петровича и вправду появился бы шанс уцелеть. Даже жалкая ширма могла спасти ему жизнь. Но другие были настроены идти до конца. Среди них имелось немало боевых офицеров, с военным опытом, отличным от того, каким обладал Зубов, получавший свои чины в спальне Екатерины. Хладнокровный Беннигсен сразу догадался, где тут можно спрятаться, и отшвырнул ширму в сторону. Император в ночной сорочке и колпаке предстал перед заговорщиками.

Voila 2 ! - воскликнул Беннигсен.

Несмотря на большое количество участников убийства, единой картины происходящего они в своих воспоминаниях так и не дали. Их рассказы о том, как убивали Павла, в деталях сильно различаются. Кто именно сказал: «Государь, вы арестованы!» - Платон Зубов или Беннигсен? Кто предложил не ограничиваться арестом, а немедленно убить Павла Петровича? Кто нанёс тот знаменитый роковой удар табакеркой в висок императора? Кто душил его шарфом и откуда взялся этот шарф? Одни утверждали, что его снял с шеи кто-то из гвардейцев (но гвардейский мундир не допускал ношения никаких легкомысленных шарфиков), другим показалось, что шарф сняли со спинки кровати Павла (хотя у раскладушки не было спинки, да и шарф - неуместный предмет в спальне и вообще в гардеробе императора, не признававшего подобных излишеств)... Все реконструкции преступления сходятся в целом, но отличаются в мелких деталях. Наверное, эти детали для конечной развязки не так уж и важны. Пойти на убийство был готов каждый из ворвавшихся в спальню, просто кто-то из них оказался ловчей.

Заговорщики были сами не свои от ужаса и алкогольных паров и позже просто не смогли достоверно рассказать о том, что пережили в состоянии нервного исступления; к тому же каждый пытался как можно благороднее изобразить самого себя в этой драме... К примеру, Беннигсен вспоминал, как часть заговорщиков до смерти перепугала своих же товарищей: «В этот момент шумно вошли в прихожую другие офицеры, которые заблудились в покоях дворца; шум, произведённый ими, напугал находившихся вместе со мною в спальне. Они думали, что стража приходит царю на помощь, и бежали, чтобы спастись, по лестнице. Я остался с царём один и своею решительностью и шпагой не давал ему шевельнуться. Мои беглецы между тем встретились со своими союзниками и вернулись в комнату Павла; произошла страшная толкотня, так что ширмы упали на лампу, которая потухла. Я вышел, чтобы принести огня из другой комнаты; в этот короткий промежуток времени Павла не стало».

В этих нескольких фразах так много всего - и панический страх заговорщиков, и их неумение договориться хотя бы друг с другом и вести себя достойно, и желание Беннигсена любой ценой «отмыться» от обвинений в пролитой крови и одновременно подчеркнуть собственную важную роль в перевороте. Ведь именно он со своей шпагой, по собственному признанию, сделал всё, чтобы дело приняло самый плохой оборот. Так какая разница - наносил ли он удары императору в числе непосредственных убийц, а потом ожесточённо топтал и пинал мёртвое тело или именно в этот момент «вышел, чтобы принести огня»? Граф Пален, признанный лидер заговорщиков, ловко принял меры, чтобы вообще не оказаться в роковой момент ни в спальне Павла, ни поблизости, переложив ответственность на других. Изначально предполагалось, что он во главе батальона гвардейцев вместе с графом Уваровым 3 проникнет по главной лестнице дворца в покои императора и присоединится к убийцам. Но Пален, как все заметили, маршировал слишком медленно, словно бы никуда и не торопился. Уварову приходилось его постоянно подгонять... И всё же Пален с гвардейцами явился в Михайловский замок слишком поздно, чтобы принять личное участие в убийстве императора. Но как раз вовремя, чтобы пожать плоды переворота...

Как только выяснилось, что заговор удался и Павла Петровича нет в живых, граф Пален вернулся к роли лидера, снова перехватив инициативу. Прочие заговорщики, уставшие и опустошённые после убийства, восприняли это в тот момент как дело само собой разумеющееся. Когда они протрезвели и взяли себя в руки настолько, чтобы проанализировать случившееся, кое-кто стал предъявлять Палену претензии в двурушничестве. Но было уже поздно, события продолжали развиваться без их участия.

Первое краткое распоряжение фон Палена после убийства гласило:

Для членов семьи и подданных: у государя - апоплексический удар.

Эта версия и была объявлена народу. Петербургские острословы тут же пустили «чёрную» шутку, что государь скончался от апоплексического удара табакеркой в висок...

Великий князь Александр, который, по замыслу заговорщиков, должен был немедленно воспринять власть, после гибели отца растерялся и испугался. Одно дело - абстрактно рассуждать об отрешении Павла Петровича от престола и напоминать, сохраняя лицо, что папеньке необходимо в любом случае сохранить жизнь, и совсем другое - вступать на престол по крови, перешагнув через растерзанное тело родного отца... Нервы у Александра сдали. У него случилась истерика, он казался жалким и слабым.

Но Пален был начеку.

Хватит быть мальчишкой! - резко бросил он Александру. - Ступайте царствовать!

Александр подчинился. Граф Пален ещё не знал, что стремление превратить молодого царя в послушную марионетку никогда не будет ему прощено и вскоре придётся заплатить за свои интриги. Впрочем, цена не станет для него слишком высокой.

В роковую ночь Александр поручил графу Палену сообщить императрице о кончине её супруга. Пален переложил эту обязанность на обер-шталмейстера Муханова. Тот, также желая увильнуть от тяжёлой миссии, решил привлечь к делу воспитательницу царских дочерей графиню Ливен.

Несчастная графиня, разбуженная среди ночи, не могла понять, чего от неё хотят, потом долго отказывалась от столь неоднозначного поручения. Но придворные заставили графиню ехать к императрице с траурной вестью. Мария Фёдоровна, несмотря на близость своих покоев к спальне супруга, оказалась до такой степени в неведении относительно происходящего, что поначалу подумала, что речь идёт о смерти старшей дочери Александры, выданной замуж в Австрию. Но когда графиня, осторожно подбирая слова, стала говорить, что император захворал, у него был удар и теперь он совсем плох, медленно подбираясь к сути дела, Мария Фёдоровна всё поняла и перебила придворную даму.

Он умер, его убили! - закричала она.

Соскочив с постели, императрица босиком кинулась в комнаты мужа. На часах у дверей стояли солдаты, скрестившие перед ней штыки. Её, государыню российскую, рядовые гренадеры не пропустили к телу мужа! Это не укладывалось в голове Марии Фёдоровны. Она кричала на солдат, требовала, плакала, в конце концов, упала на пол и стала обнимать их колени, умоляя пропустить в спальню Павла. Солдаты и сами утирали слёзы, жалея вдову, но не нарушали приказа. Один из гренадеров принёс ей стакан воды, чтобы как-то успокоить.

Эти слова ударили императрицу ещё больнее. А гренадер сам отпил из стакана, показав, что яда в нём нет, и снова протянул стакан императрице...

Её увели подальше от места трагедии, и тогда вдова впала в оцепенение. Она сидела молча, недвижимо, «бледная и холодная, как мраморная статуя». Чтобы скрыть следы преступления, тело Павла почти тридцать часов «приводили в порядок», прежде чем Марии Фёдоровне позволили проститься с мужем. Это было нелёгким испытанием для бедной женщины. Увидев лицо императора, она сразу поняла, какой страшной была смерть Павла Петровича.

Те придворные, кто и прежде был настроен критически по отношению к императрице, теперь чувствовали особое недовольство её поведением. Раздражало их всё - и то, что, приблизившись наконец к покойному, она, ещё не изжив шока, замерла и не проронила ни слезинки; и то, что потом слишком долго рыдала и целовала его руки, и то, что отрезала прядь волос императора (вероятно, чтобы спрятать в своём медальоне)... Не нравилась причастным к заговору и её смелость, ведь она открыто грозила убийцам страшными наказаниями. Беннигсен, человек, «замазанный» в преступном заговоре с ног до головы, вёл

себя с императрицей совершенно бесцеремонно, бросив ей в лицо по-французски: «Мадам, здесь не играют комедий!»

Самой ужасной для Марии Фёдоровны стала мысль, что её сын, наследник престола, был причастен к смерти отца. В первые дни после трагедии она не желала признавать Александра императором и даже мимолётно заметила, что сама будет править, по крайней мере до тех пор, пока вопрос вины Александра в смерти отца не прояснится («Пока он не даст мне отчёта в своём поведении в этом деле» - так передаёт её слова Беннигсен). Впрочем, на собственных правах на престол императрица не настаивала; у неё было четыре сына, каждый из которых мог унаследовать царский венец. Марии Фёдоровне важно было знать правду. Её терзали страшные и небеспочвенные подозрения.

Поздравляю, теперь ты император! - бросила она Александру у тела Павла Петровича. Сказано это было таким тоном и сопровождалось таким взглядом, что Александр упал в обморок. Мать лишь взглянула на поверженного сына и удалилась из комнаты, не сделав никаких попыток ему помочь... Очнувшись, Александр поспешил к матери со слезами на глазах - объясняться и вымаливать прощение.

Через несколько дней после гибели Павла из Австрии пришла ещё одна горькая весть - о смерти Александры Павловны. То, что померещилось матери в кошмаре в ночь убийства, вдруг превратилось в страшную реальность. Это едва не добило Марию Фёдоровну. Помогла ей справиться с душевной болью только поддержка дочери Марии. Великой княжне шёл шестнадцатый год, но она после всех несчастий, свалившихся на императорскую семью, сразу повзрослела и буквально не отходила от матери, опекая её.

Племянник Марии Фёдоровны, принц Евгений Вюртембергский, говорил о своей кузине Марии: «Она имела сочувственное и нежное сердце»... Неудивительно, что Мария Фёдоровна, нуждавшаяся в присутствии дочери, не хотела отпускать её и долго тянула со свадьбой Марии, хотя договорённость о браке с одним из европейских принцев была достигнута ещё Павлом Петровичем. Только летом 1804 года великая княжна обвенчалась со своим женихом Карлом Фридрихом Саксен-Веймарским.

Дочери вырастали и одна за другой покидали родной дом. Мария Фёдоровна оставалась с сыновьями. Александр всё больше привыкал к своей новой роли самодержца и чувствовал себя в ней всё увереннее. Императрица очень любила сына и со временем убедила себя в его полной невиновности и непричастности к заговору против Павла. Но до этого она отвела Александра и Константина в часовню Святого Михаила и там заставила сыновей перед иконой поклясться, что они ничего не знали о намерении заговорщиков лишить их отца жизни. Александр в своих клятвах вряд ли был искренен. Но Константин, при всём его легкомыслии и дурашливости, по-настоящему горевал. Он признавался Саблукову: «После того, что случилось, пусть мой брат царствует, если хочет; но если бы престол достался мне, то я, наверное, отрёкся бы от него».

Константин сдержал своё слово. В 1825 году он мог унаследовать престол после старшего брата, но отрёкся. И русским императором стал третий брат Николай, бывший в момент трагедии 1801 года ещё несмышлёным малышом.

_______________________________

1 Пётр III был сыном немецкого герцога и в Европе считался не столько представителем династии Романовых, сколько династии Гольштейн-Готторпских.

2 Вот так! (фр.)

3 Граф Фёдор Петрович Уваров в юности участвовал в подавлении восстания в Варшаве, в 1794 году в возрасте двадцати одного года был произведён в генерал-адъютанты. Уваров стал одним из участников заговора, но значительной роли в событиях не сыграл. Впоследствии принимал участие в Отечественной войне 1812 года. В Бородинском сражении из-за собственных ошибок не смог выполнить задание командования и оказался одним из немногих генералов, не представленных за бои при Бородино к награде. Его звезда, ярко вспыхнувшая в годы правления Екатерины и Павла, закатилась.

Во время пребывания наследника русского престола цесаревича Павла Петровича в Вене в 1781 году было решено устроить парадный спектакль в честь русского принца. Был выбран «Гамлет» Шекспира, однако...

Во время пребывания наследника русского престола цесаревича Павла Петровича в Вене в 1781 году было решено устроить парадный спектакль в честь русского принца. Был выбран «Гамлет» Шекспира, однако актер отказался играть главную роль: «Вы с ума сошли! В театре будет два Гамлета: один на сцене, другой в императорской ложе!»…

И действительно, сюжет пьесы Шекспира очень напоминал историю Павла: отец, Петр III, убит матерью, Екатериной II, рядом с ней всесильный временщик, Потемкин. А принц, отстраненный от власти, сослан, как Гамлет, путешествовать за границу…

И в самом деле, пьеса жизни Павла разворачивалась как драма. Он родился в 1754 году и был тотчас взят у родителей императрицей Елизаветой Петровной, которая решила сама воспитать мальчика. Матери дозволялось видеть сына только раз в неделю. Сначала она тосковала, потом привыкла, успокоилась, тем более что пришла новая беременность.

Портрет Великого Князя Павла Петровича в детстве.

Здесь мы можем усмотреть ту первую, незаметную трещинку, которая впоследствии превратилась в зияющую пропасть, навсегда разделившую Екатерину и взрослого Павла. Разлука матери с новорожденным ребенком - страшная травма для обоих.

У матери с годами появилось отчуждение, а у Павла никогда не возникло первых ощущений теплого, нежного, может быть, неясного, но неповторимого образа матери, с которым живет почти каждый человек…

Панинские уроки

Конечно, ребенок не был брошен на произвол судьбы, его окружали заботой и лаской, в 1760 году рядом с Павлом появился воспитатель Н. И. Панин, человек умный, образованный, который сильнейшим образом повлиял на формирование его личности.

Вот тут-то и поползли первые слухи о том, что Елизавета хочет воспитать из Павла своего наследника, а ненавистных ей родителей мальчика вышлет в Германию.

Антуан Пэн. Портрет Екатерины II в молодости.

Такой поворот событий для честолюбивой, мечтающей о российском троне Екатерины был невозможен. Незаметная трещинка между матерью и сыном, опять же против их воли, расширилась: Екатерина и Павел, пусть гипотетически, на бумаге, а также в сплетнях, стали соперниками, конкурентами в борьбе за трон. Это отразилось на их отношениях.

Когда Екатерина в 1762 году пришла к власти, она не могла, глядя на сына, не испытывать беспокойства и ревности: ее собственное положение было ненадежным - иностранка, узурпаторша, мужеубийца, любовница своего подданного.

В 1763 году иностранный наблюдатель отметил, что при появлении Екатерины все умолкают, «а за великим князем всегда бежит толпа, громкими криками выражая свое удовольствие». Ко всему прочему, были люди, которые с радостью вбивали в трещину новые клинья.

Панин, как представитель аристократии, мечтал об ограничении власти императрицы и хотел использовать для этого Павла, вкладывая в его голову идеи конституции. При этом он незаметно, но последовательно настраивал сына против матери.

Никита Иванович Панин – наставник Павла I, помешавший браку Екатерины II и отца трех её детей — Григория Орлова.

В итоге, твердо не усвоив конституционных идей Панина, Павел привык отвергать принципы правления своей матери, а поэтому, став царем, так легко пошел на низвержение фундаментальных основ ее политики.

Кроме того, юноша усвоил романтическую идею рыцарственности, а с ней - любовь к внешней стороне дела, декоративности, жил в мире далеких от жизни мечтаний.

Браки на земле и на небесах

1772 год - время совершеннолетия Павла. Надежды Панина и других на то, что Павел будет допущен к управлению, не оправдались. Екатерина не собиралась передавать власть законному наследнику Петра III. Она воспользовалась совершеннолетием сына, чтобы удалить Панина из дворца.

Вскоре императрица нашла сыну невесту. В 1773 году по воле матери он женился на принцессе Гессен-Дармштадтской Августе Вильгельмине (в православии - Наталье Алексеевне) и был вполне счастлив. Но весной 1776 года в тяжких родовых муках великая княгиня Наталья Алексеевна умерла.

Наталья Алексеевна, урождённая принцесса Августа-Вильгельмина-Луиза Гессен-Дармштадтская - великая княгиня, первая супруга великого князя Павла Петровича (впоследствии императора Павла I).

Павел был безутешен: его Офелии больше не было на свете… Но мать излечила сына от скорби самым жестоким образом, похожим на ампутацию.

Найдя любовную переписку Натальи Алексеевны и Андрея Разумовского - придворного, близкого друга Павла, - императрица передала эти письма Павлу. Он тотчас излечился от скорби, хотя можно представить себе, какая жестокая рана была тогда нанесена тонкой, неокрепшей душе Павла…

Почти сразу же после смерти Натальи ему нашли новую невесту - Доротею Софию Августу Луизу, принцессу Виртембергскую (в православии Мария Федоровна). Павел неожиданно для себя сразу влюбился в новую жену, и молодые зажили в счастье и покое.

Мария Феодоровна; до перехода в православие - София Мария Доротея Августа Луиза Вюртембергская - принцесса Вюртембергского дома, вторая супруга российского императора Павла I. Мать императоров Александра I и Николая I.

Осенью 1783 года Павел и Мария переехали в подаренное им государыней бывшее поместье Григория Орлова Гатчину (или, как тогда писали, - Гатчино). Так началась долгая гатчинская эпопея Павла…

Судьба русского Гамлета: Павел I

С матерью без матери

Во время пребывания наследника русского престола цесаревича Павла Петровича в Вене в 1781 году было решено устроить парадный спектакль в честь русского принца. Был выбран «Гамлет» Шекспира, однако актер отказался играть главную роль: «Вы с ума сошли! В театре будет два Гамлета: один на сцене, другой в императорской ложе!»

Действительно, сюжет пьесы Шекспира очень напоминал историю Павла: отец, Петр III, убит матерью, Екатериной II, рядом с ней всесильный временщик, Потемкин. А принц, отстраненный от власти, сослан, как Гамлет, путешествовать за границу…

И в самом деле, пьеса жизни Павла разворачивалась как драма. Он родился в 1754 году и был тотчас взят у родителей императрицей Елизаветой Петровной, которая решила сама воспитать мальчика. Матери дозволялось видеть сына только раз в неделю. Сначала она тосковала, потом привыкла, успокоилась, тем более что пришла новая беременность. Здесь мы можем усмотреть ту первую, незаметную трещинку, которая впоследствии превратилась в зияющую пропасть, навсегда разделившую Екатерину и взрослого Павла. Разлука матери с новорожденным ребенком - страшная травма для обоих. У матери с годами появилось отчуждение, а у Павла никогда не возникло первых ощущений теплого, нежного, может быть, неясного, но неповторимого образа матери, с которым живет почти каждый человек…

Панинские уроки

Конечно, ребенок не был брошен на произвол судьбы, его окружали заботой и лаской, в 1760 году рядом с Павлом появился воспитатель Н. И. Панин, человек умный, образованный, ко торый сильнейшим образом повлиял на формирование его личности. Вот тут-то и поползли первые слухи о том, что Елизавета хочет воспитать из Павла своего наследника, а ненавистных ей родителей мальчика вышлет в Германию. Такой поворот событий для честолюбивой, мечтающей о российском троне Екатерины был невозможен. Незаметная трещинка между матерью и сыном, опять же против их воли, расширилась: Екатерина и Павел, пусть гипотетически, на бумаге, а также в сплетнях, стали соперниками, конкурентами в борьбе за трон. Это отразилось на их отношениях. Когда Екатерина в 1762 году пришла к власти, она не могла, глядя на сына, не испытывать беспокойства и ревности: ее собственное положение было ненадежным - иностранка, узурпаторша, мужеубийца, любовница своего подданного. В 1763 году иностранный наблюдатель отметил, что при появлении Екатерины все умолкают, «а за великим князем всегда бежит толпа, громкими криками выражая свое удовольствие». Ко всему прочему, были люди, которые с радостью вбивали в трещину новые клинья. Панин, как представитель аристократии, мечтал об ограничении власти императрицы и хотел использовать для этого Павла, вкладывая в его голову идеи конституции. При этом он незаметно, но последовательно настраивал сына против матери. В итоге, твердо не усвоив конституционных идей Панина, Павел привык отвергать принципы правления своей матери, а поэтому, став царем, так легко пошел на низвержение фундаментальных основ ее политики. Кроме того, юноша усвоил романтическую идею рыцарственности, а с ней - любовь к внешней стороне дела, декоративности, жил в мире далеких от жизни мечтаний.

Браки на земле и на небесах

1772 год - время совершеннолетия Павла. Надежды Панина и других на то, что Павел будет допущен к управлению, не оправдались. Екатерина не собиралась передавать власть законному наследнику Петра III. Она воспользовалась совершеннолетием сына, чтобы удалить Панина из дворца. Вскоре императрица нашла сыну невесту. В 1773 году по воле матери он женился на принцессе Гессен-Дармштадтской Августе Вильгельмине (в православии - Наталье Алексеевне) и был вполне счастлив. Но весной 1776 года в тяжких родовых муках великая княгиня Наталья Алексеевна умерла. Павел был безутешен: его Офелии больше не было на свете… Но мать излечила сына от скорби самым жестоким образом, похожим на ампутацию. Найдя любовную переписку Натальи Алексеевны и Андрея Разумовского - придворного, близкого друга Павла, - императрица передала эти письма Павлу. Он тотчас излечился от скорби, хотя можно представить себе, какая жестокая рана была тогда нанесена тонкой, неокрепшей душе Павла…

Почти сразу же после смерти Натальи ему нашли новую невесту - Доротею Софию Августу Луизу, принцессу Виртембергскую (в православии Мария Федоровна). Павел неожиданно для себя сразу влюбился в новую жену, и молодые зажили в счастье и покое. Осенью 1783 года Павел и Мария переехали в подаренное им государыней бывшее поместье Григория Орлова Гатчину (или, как тогда писали, - Гатчино). Так началась долгая гатчинская эпопея Павла…

Гатчинская модель

В Гатчине Павел создал не просто гнездо, уютный дом, но возвел для себя крепость, противопоставив ее во всем Петербургу, Царскому Селу, «развратному» двору императрицы Екатерины. Образцом же для подражания Павлом была избрана Пруссия с ее культом порядка, дисциплины, силы, муштры. Вообще же гатчинский феномен проявился не сразу. Не будем забывать, что Павел, став взрослым, не получил никакой власти и мать сознательно держала его подальше от государственных дел. Ожидание «очереди» на трон длилось для Павла свыше двадцати лет, и ощущение своей никчемности не покидало его. Постепенно он обрел себя в военном деле. Доскональное знание всех тонкостей уставов вело к строгому следованию им. Линейная тактика, построенная на регулярном, строгом обучении слаженным приемам движения, требовала полного автоматизма. А это достигалось непрерывными упражнениями, разводами, парадами. В итоге стихия плаца полностью захватила Павла. Эта специфическая форма жизни тогдашнего военного человека стала для него главной, превратила Гатчину в маленький Берлин. Небольшое войско Павла было одето и вымуштровано по уставам Фридриха II, сам наследник жил суровой жизнью воина и аскета, не то что эти развратники из вечно что-то празднующего гнезда порока - Царского Села! Зато тут, у нас в Гатчине, порядок, труд, дело! Гатчинская модель жизни, построенная на жестком полицейском надзоре, казалась Павлу единственно достойной и приемлемой. Он мечтал распространить ее на всю Россию, за что и принялся, став императором.

Под конец жизни Екатерины отношения между сыном и матерью разладились непоправимо, трещина между ними стала зияющей пропастью. Характер же Павла постепенно портился, росли подозрения, что никогда не любившая его мать может лишить его наследства, что ее фавориты хотят унизить наследника, следят за ним, а нанятые злодеи пытаются отравить - вот, однажды даже стеков в сосиски наложили.

Борьба с «развратом»

Наконец, 6 ноября 1796 года умерла императрица Екатерина. Павел пришел к власти. В первые дни его царствования казалось, что в Петербурге высадился десант иностранной державы - император и его люди были одеты в незнакомые прусские мундиры. Павел тотчас перенес в столицу гатчинские порядки. На улицах Петербурга появились черно-белые полосатые будки, привезенные из Гатчины, полиция с остервенением набрасывалась на прохожих, которые поначалу легкомысленно отнеслись к строгим указам о запрете фраков и жилетов. В городе, жившем при Екатерине полуночной жизнью, был установлен комендантский час, множество чиновников и военных, чем-то не угодивших государю, в мгновение ока лишались чинов, званий, должностей и отправлялись в ссылку. Развод дворцовых караулов - привычная церемония - вдруг превратился в важное событие государственного масштаба с присутствием государя и двора. Отчего же Павел стал таким неожиданно суровым правителем? Ведь молодым он когда-то мечтал о воцарении в России закона, хотел быть правителем гуманным, царствовать по неотменяемым («непременным») законам, содержащим в себе добро и справедливость. Но не все так просто. Философия власти Павла была сложна и противоречива. Как и многие правители в России, он пытался совместить самодержавие и человеческие свободы, «власть личности» и «экзе кутивную власть государства», словом, пытался совместить несовместимое. Кроме того, за годы ожидания своей «очереди» к трону в душе Павла наросла целая ледяная гора ненависти и мести. Он ненавидел мать, ее порядки, ее любимцев, ее деятелей, вообще весь созданный этой необычайной и гениальной женщиной мир, названный потомками «екатерининской эпохой». С ненавистью в душе править можно, но не долго… В итоге, что бы ни думал Павел о праве и законе, во всей его политике стали преобладать идеи ужесточения дисциплины, регламентации. Он начал строить только одно «экзекутивное государство». Наверное, в этом корень его трагедии… Борьба с «распущенностью» дворян означала прежде всего ущемление их прав; наведение порядка, порой необходимого, в армии и государственном аппарате вело к неоправданной жестокости. Несомненно, Павел желал своей стране хорошего, но тонул в «мелкостях». А их-то как раз более всего и запоминали люди. Так, все смеялись, когда он запретил употреблять слова «курносый» или «Машка». В погоне за дисциплиной и порядком царь не знал никакой меры. Его подданные услышали множество диких указов государя. Так, в июле 1800 года было предписано все типографии «запечатать, дабы в них ничего не печатать». Отлично сказано! Правда, вскоре это нелепое распоряжение пришлось отменить - нужны были этикетки, билеты и ярлыки. Запрещалось также зрителям аплодировать в театре, если этого не делал сидящий в царской ложе государь, и наоборот.

Рытье собственной могилы

Общение с императором становилось тягостным и опасным для окружающих. На месте гуманной, терпимой Екатерины оказался человек строгий, нервный, неуправляемый, вздорный. Видя, что его пожелания оставались неисполненными, он негодовал, наказывал, распекал. Как писал H. М. Карамзин, Павел, «к неизъяснимому удивлению россиян, начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким уставам, кроме своей прихоти; считал нас не подданными, а рабами; казнил без вины, награждал без заслуг, отнял стыд у казни, у награды - прелесть, унизил чины и ленты расточительностью в оных… Героев, приученных к победам, учил маршировать. Имея, как человек, природную склонность к благотворению, он питался желчью зла: ежедневно вымышлял способы устрашать людей, и сам всех более страшился; думал соорудить себе неприступный дворец и соорудил гробницу». Словом, добром это не кончилось. Против Павла в офицерской среде и среди аристократии созрел заговор, 11 марта 1801 года произошел ночной переворот и в только что построенном Михайловском замке Павел был убит ворвавшимися в царскую спальню заговорщиками.

Рекомендуем почитать

Свободная тема

Цитология - наука, изучающая клетку

Гончаров И.А.

Морфологический разбор слова в начальных классах Самостоятельные части речи

Гоголь Н.В

«Углеродное» будущее электроники Применение углеродных нанотрубок

Островский А.Н.

Основы игры в Civilization V

Свободная тема

Все книги про: «подготовьте сравнительную… Русские космонавты 20 21 века

Гончаров И.А.

Свидетельства людей избежавших взрыва 11 сентября