Н винер биография. Кто такой Норберт Винер? Кем был "отец кибернетики"? Краткие биографические сведения

Американский математик, один из основоположников кибернетики (первое издание одноимённой книги произошло в 1948 году, хотя сам термин «кибернетика» до него использовали ещё Платон и Ампер ).

Домашним образованием Норберта занимался отец Лео Винер - последователь идей и переводчик Л.Н. Толстого , а также, .

В возрасте трёх лет Норберт умел читать и писать, а в семь лет читал Дарвина и Данте . В одиннадцать лет он окончил среднюю школу, в 17 лет стал магистром искусств, в 18 - доктором философии по специальности «математическая логика».

Норберт Винер , работая «…с инженерами, врачами, биологами, он осознал глубокое внутреннее единство многих задач, возникающих в разных областях. Оказалось, что многие изучаемые процессы или проектируемые системы описываются одними и теми же математическими моделями и предполагают сходные пути решения поставленных задач. Более того, во множестве случаев управляемую или изучаемую систему можно рассматривать как «чёрный ящик», который в ответ на данные воздействия дает вполне определённые реакции, независимо от того, что находится внутри этого «ящика». Двигаясь по пути, намеченному Н. Винером , удалось ввести очень важное и для теории управления, и для других областей знания понятие обратной связи, построить концептуальные и математические модели».

Норберт Винер краткая биография и интересные факты из жизни американского ученого еврейского происхождения, выдающегося математика и философа, основоположника теории искусственного интеллекта и кибернетики изложены в этой статье.

Краткая биография Норберта Винера

Норберт Винер появился на свет 26 ноября 1894 года в штате Миссури в еврейской семье выходцев из Германии. Будучи совсем маленьким, он взахлеб читал книги из родительской библиотеки. Он был очень одаренным человеком. А в 7-нем возрасте написал первый научный трактат по вопросам дарвинизма. По сути, Винер и не учился толком в средней школе, так как в 11 лет поступил в Тафт-колледж, окончив его спустя 3 года со степенью бакалавра искусств. Когда Норберту исполнилось 18 лет он уже имел звание доктора наук по специальности «математическая логика», которое получил после обучения в Гарвардском и Корнельском университетах. А через год его пригласили в Массачусетский технологический институт на кафедру математики.

Но он не устает постигать науку – в 1913 году Винер путешествует по Европе и слушает лекции Харди и Рассела в Кембриджском университете и лекции Гильберта в Геттингене. В Европе он пробует свои силы в журналисткой области, в педагогической сфере и даже работал на инженерном заводе.

После того как началась Первая мировая война, он возвращается в Америку и пытается попасть на фронт. Но медкомиссию он не прошел.

В 1919 году Норберт работал преподавателем в Массачусетском технологическом институте на кафедре математики.

В 20-30-тые годы он опять совершает путешествие в Европу. Правда в этот раз он уже читает лекции, так как Винер создал совместно с Хопфом теорию радиационного равновесия, названную уравнением Винера-Хопфа.

Перед началом Второй мировой, Винер уже был профессором Гарвардского, Колумбийского, Геттингенского, Корнельского и Брауновского университетов. Также в безраздельное собственное владение получил математическую кафедру в Массачусетском институте. Он писал много статей и исследований.

В период Второй мировой войны профессор начал работу над математическим аппаратом для систем наведения зенитного огня. Винер является разработчиком новой действенной вероятностной модели управления силами противовоздушной обороны. Это был прорыв в кибернетике. Вскоре он выдает книгу «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине», которая стала главным итогом его длительных исследований и экспериментов. Она заложила фундамент основ изучения искусственного интеллекта. Именно поэтому американский ученый Норберт Винер считается отцом кибернетики. За его разработку кибернетику вручили Золотую Медаль Ученого, высшую награду в Америке для человека науки.

Норберт Винер интересные факты

Ученый был довольно неуклюжим и неуверенным в себе ребенком, так как из-за сильной близорукости у него развилось множество комплексов. Вследствие чего мальчик мало общался со сверстниками, отвлекаясь от всего в мире науки и литературы.
Отец кибернетики, американский ученый Норберт Винер страдал чрезвычайной забывчивостью .
В 1926 году он сочетал себя узами брака с Маргарет Енгерман. У пары родилось две дочери.
За свою преподавательскую деятельность Норберт Вине не объявил ни разу тему лекции, и не принес ни разу на занятие конспект или план. Войдя в аудиторию он, громко высморкавшись, сразу поворачивался к доске лицом и начинал выводить формулы, бормоча себе что-то непонятное под нос. Написав нужные формулы или доводы, он сразу же стирал и брался за мел снова и снова. Студенты порой даже не успевали переписать в доски. По окончании лекции он покидал аудиторию не глядя ни на кого.
Он создал модель управления , которая без компьютеров умела самонаводиться на цель, и показал действие искусственного интеллекта на практике.

математик, основатель кибернетики (США). Важнейшие труды: "Поведение, целенаправленность и телеология" (1947, в соавторстве с А.Розенблютом и Дж.Бигелоу); "Кибернетика, или управление и связь в животном и машине" (1948, оказал определяющее влияние на развитие мировой науки); "Человеческое использование человеческих существ. Кибернетика и общество" (1950); "Мое отношение к кибернетике. Ее прошлое и будущее" (1958); "Акционерное общество Бог и Голем" (1963, русский перевод "Творец и робот"). Автобиографические книги: "Бывший вундеркинд. Мое детство и юность" (1953) и "Я - математик" (1956). Роман "Искуситель" (1963). Национальная медаль науки за выдающиеся заслуги в области математики, техники и биологических наук (высшее отличие для ученых США, 1963). В. родился в семье иммигранта Лео В., еврейского уроженца г. Белосток (Россия), отказавшегося от традиционного иудаизма, последователя учения и переводчика произведений Л.Толстого на английский язык, профессора современных языков Университета Миссури, профессора славянских языков Гарвардского университета (Кембридж, Массачусетс). По изустной традиции семьи В., их род восходил к еврейскому ученому и богослову Моисею Маймониду (1135-1204), лейб-медику султана Салах-ад-дина Египетского. Ранним образованием В. руководил его отец по собственной программе. В 7 лет В. читал Дарвина и Данте, в 11 - окончил среднюю школу; высшее математическое образование и первую ученую степень бакалавра искусств получил в колледже Тафте (1908). Затем В. учился в аспирантуре Гарвардского университета, там же изучал философию у Дж.Сантаяны и Ройса, Магистр искусств (1912). Доктор философии (по математической логике) Гарвардского университета (1913). В 1913-1915 при поддержке Гарвардского университета продолжил образование в Кембриджском (Англия) и Геттингенском (Германия) университетах. В Кембриджском университете В. изучал теорию чисел у Дж.Х.Харди и математическую логику у Рассела, который "...внушил мне весьма разумную мысль, что человек, собирающийся специализироваться по математической логике и философии математики, мог бы знать кое-что и из самой математики..." (В.). В Геттингенском университете В. был слушателем курса философии у Гуссерля и курса математики у Гильберта. В связи с первой мировой войной возвратился в США (1915), где завершил образование в Колумбийском университете (Нью-Йорк), по окончании которого стал ассистентом кафедры философии Гарвардского университета. Преподаватель математики и математической логики в ряде университетов США (1915-1917). Журналист (1917-1919). Преподаватель кафедры математики Массачусетского технологического института (МТИ) с 1919 и до ухода из жизни; полный профессор математики МТИ с 1932. Ранние работы В. вел в области оснований математики. Работы конца 1920-х относятся к области теоретической физики: теории относительности и квантовой теории. Наибольших результатов как математик В. достиг в теории вероятностей (стационарных случайных процессах) и анализе (теории потенциала, гармонических и почти периодических функциях, тауберовых теоремах, рядах и преобразованиях Фурье). В области теории вероятностей В. практически полностью изучил важный класс стационарных случайных процессов (позднее названных его именем), построил (независимо от работ А.Н.Колмогорова) к 1940-м теории интерполяции, экстраполяции, фильтрации стационарных случайных процессов, броуновского движения. В 1942 В. приблизился к общей статистической теории информации: результаты изданы в монографии "Интерполяция, экстраполяция и сглаживание стационарных временных рядов" (1949), позднее издавалась под названием "Временные ряды". Вице-президент Американского математического общества в 1935-1936. Поддерживал интенсивные личные контакты со всемирно известными учеными Ж.Адамаром, М.Фреше, Дж.Берналом, Н.Бором, М.Борном, Дж.Холдейном и др. В качестве приглашенного профессора В. читал лекции в Университете Циньхуа (Пекин, 1936-1937). Время работы в Китае В. считал важным этапом, началом зрелости ученого мирового класса: "Мои труды начали приносить плоды - мне удалось не только опубликовать ряд значительных самостоятельных работ, но и выработать определенную концепцию, которую в науке уже нельзя было игнорировать". Развитие этой концепции прямо вело В. к созданию кибернетики. Еще в начале 1930-х В. сблизился с А.Розенблютом, сотрудником лаборатории физиологии У.Б.Кеннона из Гарвардской медицинской школы, организатором методологического семинара, объединившего представителей различных наук. Это облегчило для В. знакомство с проблемами биологии и медицины, укрепило его в мысли о необходимости широкого синтетического подхода к современной ему науке. Применение новейших технических средств во время второй мировой войны поставило противоборствующие стороны перед необходимостью решения серьезных технических проблем (в основном в области противовоздушной обороны, связи, криптологии и др.). Основное внимание уделялось решению проблем автоматического управления, автоматической связи, электрических сетей и вычислительной техники. В., как выдающийся математик, был привлечен к работам в этой области, результатом чего было начало изучения глубоких аналогий между процессами, протекающими в живых организмах и в электронных (электрических) системах, толчок зарождению кибернетики. В 1945-1947 В. написал книгу "Кибернетика", работая в Национальном кардиологическом институте Мексики (Мехико) у А.Розенблюта, соавтора кибернетики - науки об управлении, получении, передаче и преобразовании информации в системах любой природы (технические, биологические, социальные, экономические, административные и др.). В., которому в его исследованиях были близки традиции старых школ научного универсализма Г.Лейбница и Ж.Бюффона, серьезное внимание уделял проблемам методологии и философии науки, стремясь к широчайшему синтезу отдельных научных дисциплин. Математика (базовая его специализация) для В. была едина и тесно связана с естествознанием, и поэтому он выступал против ее резкого разделения на чистую и прикладную, так как: "...высшее назначение математики как раз и состоит в том, чтобы находить скрытый порядок в хаосе, который нас окружает...Природа, в широком смысле этого слова, может и должна служить не только источником задач, решаемых в моих иссследованиях, но и подсказывать аппарат, пригодный для их решений..." ("Я - математик"). Свои философские взгляды В. изложил в книгах "Человеческое использование человеческих существ. Кибернетика и общество" и "Кибернетика, или управление и связь в животном и машине". В философском плане В. были очень близки идеи физиков Копенгагенской школы М.Борна и Н.Бора, декларировавших независимость от "профессиональных метафизиков" в своем особом "реалистическом" мировоззрении вне идеализма и материализма. Считая, что "...господство материи характеризует определенную стадию физики 19 века в гораздо большей степени, чем современность. Сейчас "материализм" - это лишь что-то вроде вольного синонима "механицизма". По существу, весь спор между механицистами и виталистами можно отложить в архив плохо сформулированных вопросов..." ("Кибернетика"), В. в то же время пишет, что идеализм "...растворяет все вещи в уме..." ("Бывший вундеркинд"). В. испытывал также значительное влияние позитивизма. Опираясь на идеи Копенгагенской школы, В. старался связать кибернетику со статистической механикой в стохастической (вероятностной) концепции Вселенной. При этом, по признанию самого В., на его сближение с экзистенциализмом повлияла пессимистическая интерпретация им понятия "случайность". В книге ("Я - математик") В. пишет: "... Мы плывем вверх по течению, борясь с огромным потоком дезорганизованности, который в соответствии со вторым законом термодинамики стремится все свести к тепловой смерти - всеобщему равновесию и одинаковости. То, что Максвелл, Больцман и Гиббс в своих физических работах называли тепловой смертью, нашло своего двойника в этике Киркегора, утверждавшего, что мы живем в мире хаотической морали. В этом мире наша первая обязанность состоит в том, чтобы устраивать произвольные островки порядка и системы..." (известно стремление В. сопоставить методам статистической физики также учения Бергсона и Фрейда). Однако тепловая смерть все-таки мыслится В. здесь как предельное состояние, достижимое только в вечности, поэтому в будущем флуктуации упорядочения и вероятны: "...В мире, где энтропия в целом стремится к возрастанию, существуют местные и временные островки уменьшающейся энтропии, и наличие этих островков дает возможность некоторым из нас доказывать наличие прогресса..." ("Кибернетика и общество"). Механизм возникновения областей уменьшения энтропии "...состоит в естественном отборе устойчивых форм...здесь физика непосредственно переходит в кибернетику..." ("Кибернетика и общество"). По В., "...стремясь в конечном счете к вероятнейшему, стохастическая Вселенная не знает единственного предопределенного пути, и это позволяет порядку бороться до времени с хаосом... Человек воздействует в свою пользу на ход событий, гася энтропию извлеченной из окружающей среды отрицательной энтропией - информацией... Познание - часть жизни, более того - самая ее суть. Действенно жить - это значит жить, располагая правильной информацией..." ("Кибернетика и общество"). При всем при этом завоевания познания все-таки временны. В. никогда "...не представлял себе логику, знания и всю умственную деятельность как завершенную замкнутую картину; я мог понять эти явления как процесс, с помощью которого человек организует свою жизнь таким образом, чтобы она протекала в соответствии с внешней средой. Важна битва за знание, а не победа. За каждой победой, т.е. за всем, что достигает апогея своего, сразу же наступают сумерки богов, в которых само понятие победы растворяется в тот самый момент, когда

она будет достигнута..." ("Я - математик"). В. называл У.Дж.Гиббса (США) основоположником стохастического естествознания, считая себя продолжателем его направления. В целом же воззрения В. возможно трактовать как казуалистические с влиянием релятивизма и агностицизма. По В., ограниченность человеческих возможностей познания стохастической Вселенной обусловлена стохастическим характером связей между человеком и окружающей его средой, так как в "...вероятностном мире мы уже не имеем больше дела с величинами и суждениями, относящимися к определенной реальной Вселенной в целом, а вместо этого ставим вопросы, ответы на которые можно найти в допущении огромного числа подобных миров..." ("Кибернетика и общество"). Что касается вероятностей, то само их существование для В. является не более чем гипотезой, вследствие того, что "...никакое количество чисто объективных и отдельных наблюдений не может показать, что вероятность является обоснованной идеей. Иными словами, законы индукции в логике нельзя установить с помощью индукции. Индуктивная логика, логика Бэкона, представляет собой скорее нечто такое, в соответствии с чем мы можем действовать, чем то, что мы можем доказать..." ("Кибернетика и общество"). Социальные идеалы В. были следующими: выступая за общество, основанное на "...человеческих ценностях, отличных от купли-продажи...", за "...здоровую демократию и братство народов...", В. возлагал надежды на "...уровень общественного сознания...", на "...прорастание зерен добра...", колебался между отрицательным отношением к современному ему обществу капитализма и ориентацией на "...социальную ответственность деловых кругов..." ("Кибернетика и общество"). Роман В. "Искуситель" представляет собой вариант прочтения истории Фауста и Мефистофеля, в которой герой романа, талантливый ученый становится жертвой корысти деятелей бизнеса. В религиозных вопросах В. считал себя "...скептиком, стоящим вне вероисповеданий..." ("Бывший вундеркинд"). В книге "Творец и робот" В., проводя аналогию между Богом и кибернетиком, трактует Бога как предельное понятие (типа бесконечности в математике). В., считая культуру Запада морально и интеллектуально слабеющей, возлагал надежду на культуру Востока. В. писал, о том, что "...превосходство европейской культуры над великой культурой Востока - лишь временный эпизод в истории человечества...". В. даже предложил Дж.Неру план развития промышленности Индии посредством кибернетических заводов-автоматов во избежание, как он писал, "...опустошительной пролетаризации..." ("Я - математик"). (См. Кибернетика.)

Отличное определение

Неполное определение ↓

Мальчишкой я выцыганил у кого-то из многомудрых маминых знакомых тёмно-бордовую книжку, на обложке которой красовалось загадочное слово "Кибернетика". Книжка поселилась на моих личных полках, которым принадлежало всё свободное пространство десятиметровой комнаты, и во многом определила дальнейшую судьбу своего обладателя. Произошло это отнюдь не вследствие созвучности идей Винера моему придуманному миру. От первой до последней страницы я прочитал "Кибернетику или управление и связь в животном и машине" только когда готовил вступительную часть к своему диплому, название которого воспроизвести возьмусь вряд ли (что-то там про использование теории распознавания образов при построении математической модели рентгенорадиометрического экспресс-анализа руд цветных металлов). Так что же заставило меня с трогательной нежностью относиться к этой книге? Как ни забавно, причиной тому была история другой замечательной книги. Мой папа (утащивший после развода с мамой всю любовно собранную им библиотеку) считал своим долгом пристально следить за моим умственным развитием. В моём реестре значились Лем, Стругацкие, Шекли, Брэдбери и иже с ними. Но вот однажды он торжественно вручил мне книжку некоего Робина Джорджа Коллингвуда, английского философа и историка культуры. Я привычно открыл книгу посредине и: заскучал. Этот дядя был мне не по зубам. Но поскольку я уже лежал на диване с книгой в руках (и не желал вставать), то решил хотя бы одолеть предисловие, собственноручно написанное автором. История, изложенная там, поразила настолько, что мне вдруг мучительно захотелось хотя бы немного стать похожим на маленького Робина. А было так: строгий отец велел слугам запереть провинившегося будущего лорда Коллингвуда в библиотеке, проказник воспользовался ситуацией и вскарабкался по лестнице на самую верхнюю книжную полку, скинув с неё целый ворох бесценных фолиантов. Ну кто из нас в детстве не прятался в шкафу? Устраиваясь поудобнее на книжной полке, мальчик собрался положить под голову толстенный том в кожаном переплёте. И тут взгляд его упал на заглавие. Прочитать его он не смог, буквы были незнакомыми. Перелистав книгу, Робин убедился, что текст напечатан на том же неведомом языке. Книга манила и, уложив её себе под голову, мальчик уснул с мыслью, что посвятит изучению таинственных текстов всю жизнь. Так оно и вышло. Та книга была "Диалогами" Платона. Моя - "Кибернетикой" Винера. Я ещё не читал её. Но я о ней уже думал. Странные ощущения. Странные книги.

Наш герой, Норберт Винер, завершил свой первый фундаментальный труд (вышеупомянутую "Кибернетику") в возрасте 54 лет. Подобная выдержка замечательным образом характеризует вечно сомневающегося во всём большого учёного. Думаю, читатель сумеет по достоинству оценить степень "выстраданности" материалов, преподнесённых в самой известной книге Винера, если вспомнит первые главы биографии "отца кибернетики".

Родители Норберта были выходцами из небольшого городка Белосток в Белоруссии. Слыли они людьми солидными и разумными, обладали достаточно высоким социальным статусом и немалым достатком. Семейство Винеров не стало дожидаться ни погромов, ни Первой Мировой, ни братоубийственной Гражданской. На исходе девятнадцатого столетия они покинули всё ещё внешне спокойную и вполне благополучную Россию, и перебрались в Штаты. Глава семейства, Лео Винер, вскоре устроился профессором на кафедре славянских языков и литературы в Гарвардском университете. Позже он прославится как ведущий специалист по вопросам языковой интерференции, и его внимание переключится на африканцев и индейцев, но в первые годы эмиграции среди высоколобых коллег он стал широко известен как переводчик на английский бессмертного разоблачительного труда Александра Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву" и отец очаровательного карапуза.

Ребёнок, названный на американский манер Норбертом, появился на свет 26 ноября 1894 года. Сей факт был зафиксирован федеральными властями в книге приходов и расходов человеческих жизней округа Колумбия штата Миссури. Я не знаю был ли он обрезан, посему доверяю вам судить, имеет ли Винер-младший право на главу в книге "Знаменитые евреи". (Впрочем, бывший майор советских танковых войск, Паша Андреев, ради хохмы обрезанный во время боевых действий в Афганистане своим другом, военным хирургом Двужильным, уверял меня, что "все амери

канцы своих детей обрезают ещё в детстве").

Лео с первых дней начал нервно суетиться вокруг сына, придирчиво наблюдая за его рефлексами, в естественном для всякого отца стремлении обнаружить явные признаки гениальности у своего чада. Практикующий профессор Винер обрушился на невинного ребёнка со всей непоколебимостью новейших учебно-воспитательных методик. Мальчик учился говорить и думать одновременно на нескольких языках, а читать начал едва ли не раньше, чем освоил нелёгкое искусство перемещения на своих двоих. В 4 года он уже был допущен к родительской библиотеке, а в 7 лет написал свой первый научный трактат по дарвинизму. Таким образом, напоминаю, между первой научной работой и первым публичным трудом случились почти полвека тягостных раздумий. Однако интересы юного гения не ограничивались вопросами биологии и происхождения рода человеческого. Он с одинаковым увлечением цитировал терцины Данте и лженаучные монологи сказочного Паганеля. Ему грезились глубины ада и населённые неведомыми существами таинственные земли в возрасте, когда нормальным детям снятся сладкие розовые петушки и первые буквы алфавита. Домашнее воспитание не прошло даром.

Норберт никогда по-настоящему не учился в средней школе. Зато 11 лет от роду он поступил в престижный Тафт-колледж, который закончил с отличием уже через три года. Половозрелые студенты посматривали на 14-летнего бакалавра с недоумением, граничащим с желанием немедленно дать по шее. Но юркий пухлый очкарик привычно вжимал непропорционально большую голову в узкие плечи и почти всегда умудрялся ускользнуть от своих недоброжелателей. Юному Норберту доставалось порой и в словесных перепалках. Гордую еврейскую фамилию Винер (по-немецки wiener - венец) не так-то просто носить по коридорам американского учебного заведения в тинейджерском возрасте. Прямолинейные янки во все времена не очень разбирались в тонких лингвистических нюансах, поэтому словом "wiener" они для краткости называли немецкие копчёные колбаски "wienerwurst", а впоследствии придали этому слову и вовсе неприличное значение. (Если вы когда-нибудь слышали от американца детсадовского возраста жалостливое "Mammy, my wee-wee want pee-pee", то поймёте, о каком значении я веду речь.) Впрочем, Норберту (не смотря на заслуги папаши именно на ниве словесности) не было дела до языковых тонкостей. Он тихо бесился и обещался со временем отыграться на потомках злокозненных обидчиков.

Так, в забавах, незаметно пробегали дни, и к 18 годам Норберт Винер уже числился доктором философии по специальности "математическая логика" в Корнельском и Гарвардском университетах. В девятнадцатилетнем возрасте доктор Винер был приглашён на кафедру математики Массачусетского Технологического Института, "где он и прослужил до последних дней своей малоприметной жизни". Так или примерно так можно было бы закончить биографическую статью об отце современной кибернетики. И всё сказанное было бы правдой, кабы не одна закавыка: если математику Винеру и удалось спрятаться от человечества, то спрятался он в тени собственной славы.

Отец развил в Норберте болезненную страсть к ученью. "Когда я переставал учиться хотя бы на минуту, мне казалось, что я перестаю дышать. Это было сродни тупому инстинкту", - вспоминал Винер уже в старшем возрасте. Вскоре ассистенту профессора Н.Винеру удалось убедить кафедральное начальство направить его в Европу для "повышения квалификации". И снова он учился. В Кембридже - у великого Рассела и чудаковатого Харди, в Геттингене - у дотошного Гильберта. Сказать "и был любимым учеником" мало, говорить же о соучастии в создании современной математики и банально, и неоправданно в то же время. Норберт взрослел, впервые в жизни он обрёл самостоятельность. Оказавшись недосягаемым для заботливой родительской длани, ему захотелось в одночасье наверстать упущенное за годы "одарённого детства" (его собственное выражение). Нет, он не пустился во все тяжкие. Отнюдь. Наш юноша был слишком стеснителен и неуклюж для романтических приключений. Винер позволил себе гораздо больший грех. Он усомнился в своём математическом призвании. Будущему "отцу кибернетики" пришлось попробовать свои силы в роли журналиста околоуниверситетской газетки, испытать себя на педагогическом поприще, прослужить пару месяцев инженером на заводе. При этом он параллельно посещал литературные кружки (где в те

годы крутилось немало выходцев из России). Впрочем, довольно скоро Норберт разочаровался в попытках изменить судьбу и вернулся в Штаты, в стены родной кафедры. В Европе шла война, это мешало сосредоточиться.

Как-то Норберт Винер столкнулся с одним из своих студентов около университетского кампуса. Они перекинулись парой приветственных фраз и вскоре увлеклись обсуждением насущных математических проблем. По окончании беседы Винер виновато взглянул на студента и спросил: "Простите, а с какой стороны я пришёл сюда?" Студент почтительно указал направление. "Ага. Значит, я ещё не ел", - с грустью констатировал профессор. Не совсем анекдот.

Там, в МТИ, Винеру удалось "плодотворно переждать смутное время" между Первой и Второй Мировыми войнами. Пока вся Америка то трепетала в голодном отчаянии, то утешалась великодержавной эйфорией, "чистый учёный" делал своё дело. Он успел стать профессором Гарвардского, Корнельского, Колумбийского, Брауновского, Геттингенского и прочих университетов, получил в собственное безраздельное владение кафедру в Массачусетском институте, написал сотни статей по теории вероятностей и статистике, по рядам и интегралам Фурье, по теории потенциала и теории чисел, по обобщённому гармоническому анализу и прочее, и прочее. Это были счастливейшие годы в его жизни. Он был молод, полон творческих планов, талантлив и совершенно никому не известен. Его труды носили чисто академический характер и могли изумлять коллег, но ни коим образом не тревожили прочую часть человечества.

Всё изменилось с приходом Гитлера к власти в Германии. Винер не был таким уж отшельником, социальные проблемы волновали его не только с точки зрения математического моделирования. Волны еврейских эмигрантов, хлынувших в 30-е годы через океан в Новый Свет, принесли с собой затхлый запах смерти. Америка втягивалась в новую войну, на которую профессор пожелал быть призванным. Нет, он не ходил в атаки и даже не управлял радаром (как Дуг Энгельбарт), ему не было присвоено никакого армейского звания. Норберт Винер не покидал пределов собственной кафедры. Просто сместились акценты. Теперь основное внимание учёного было уделено построению детерминированных стохастических моделей по организации и управлению американскими силами противовоздушной обороны. Винер первым предложил отказаться от практики ведения огня по отдельным целям (что имело крайне низкий КПД в условиях реального боя батареи зенитных установок против эскадрильи вражеских самолётов). Он разработал новую действенную вероятностную модель управления силами ПВО. Задача была столь же сложна, сколь и интересна. И совершенно невыполнима, на первый взгляд, без применения сегодняшней компьютерной техники. Действительно, какая песня без баяна, какая ракета без самонаведения?

Но война закончилась. И военный термин "самонаведение" уступил дорогу мирному слову "самообучение". С привычным азартом Винер делился теперь с коллегами наблюдениями из жизни микки маусов. История эта сегодня стала хрестоматийной и называется она так: "Мышь в лабиринте". Действительно, если грызун (привычный к запутанным норам) попадает впервые в новый лабиринт, то ведёт себя следующим образом: тыркается во все дыры, запоминая неверные ходы и не повторяя их. Так, рано или поздно, он добирается до цели (кусочек сыра, вожделенная самка, дверь в иной мир и т.п.). Если же его выпустить в этот лабиринт ещё раз, он уже безошибочно пройдёт весь путь из пункта А в пункт В. Вывод? Мышь в лабиринте - пример самообучающейся системы. Оставалось создать (или хотя бы в деталях описать) эдакую искусственную мышь. За что Винер и взялся с присущим ему пылом.

Свои лекции профессор Норберт Винер обычно начинал с того, что снимал с носа очки, доставал из кармана носовой платок и шумно сморкался, потом пару минут обшаривал пространство в поисках мела, находил его, отворачивался спиной к аудитории и без предисловий записывал нечто на доске. Потом бормотал что-то вроде "неверно, всё неверно", стирал и записывал снова. Всё это могло повторяться вплоть до окончания лекции. За пару минут до звонка, Винер произносил: "Вот! Тут мы на сегодня могли бы поставить точку!" Доставал платок, сморкался и, не глядя на аудиторию, удалялся из лекционного зала. Из воспоминаний известного физика С.К.Чена.

"Кибернетика" Винера увидела свет в 1948 году. Она практически сразу была

признана мировой научной общественностью "трудом из ряда вон:", переведена на десятки языков, однако понимание величия этого творения пришло много позже. Читать "Кибернетику" трудно (впрочем, с этого я начал данный текст). Читателю нужно неплохо разбираться и в математической логике, и в нейрофизиологии, и в статистике, и в инженерии, и в философии, чтобы оценить её по достоинству. Фундаментальный труд? Ну и что? Я знаю очень многих хороших программистов, которые даже не держали "Кибернетику" в руках. Точнее так, я знаю очень немногих программистов, которые её в руках держали. Читали, так вообще единицы! Что такое "кибернетика"? Платон (казалось бы, случайно упомянутый выше) утверждал, что словом, похожим на это, финикийцы обозначали сложнейшую науку своего времени, науку судовождения. Если бы Платон и Винер могли встретиться не только на книжной полке, древний грек изменил бы собственное мнение (истина дороже!). По Винеру, кибернетика - это наука об управлении, связях и обработке информации в технике, живых организмах и человеческом обществе. Наука, позволяющая творить искусственный интеллект. Наука, позволяющая управлять искусственным интеллектом.

В спецхране можно было получить секретный отчёт Винера Правительству США по теории экстраполяции случайных последовательностей и процессов. Отчёт был издан в ярко-жёлтой обложке и среди математиков, имевших доступ к этому материалу и испытывавших немалые трудности при чтении этого отчета, получил название "жёлтой опасности". Из воспоминаний профессора МГУ В.Тихомирова.

Винер полагал очевидным, что многие концептуальные схемы, определяющие поведение живых организмов при решении конкретных задач, практически идентичны схемам, характеризующим процессы управления в сложных технических системах. Более того, он убедительно доказывал, что социальные модели управления и модели управления в экономике могут быть проанализированы на основе тех же общих положений, которые разработаны в области управления системами, созданными людьми. Эти идеи получили развитие в очередном "популярно-математическом" труде, известном в русском переводе как "Кибернетика и общество". И хотя Винер совершенно искренне считал социальные науки "наихудшей областью для подтверждения законов кибернетики", творцы коммунистической идеи надолго заперли его труды в спецхран, опасаясь именно "социально-политических последствий" проведения его идей в жизнь. Ситуация несколько улучшилась в 60-е годы, когда, сидя в тени транспаранта "Кибернетику - на службу коммунизму!", просвещённый гомо-советикус, поражаясь собственной безграничной смелости, зачитывался "Понедельником" Стругацких. Что же до прочего мира, то Винера почитали как великого современника, осыпали его наградами, всячески требовали от него соучастия в развитии кибернетических идей. Совместно с Клодом Шенноном Винер заложил основы современной теории информации (кстати, слово "бит" - тоже их придумка). В лучах славы "отца кибернетики" могли греться целые академии. И тут, как показалось многим, "старик спятил". Авторитетнейший Винер публикует подряд два произведения, роман "Искуситель" и философский трактат "Творец и Голем", в которых недвусмысленно даёт понять человечеству, что не только напуган разбуженной им стихией "нечеловеческой мысли", но и готов предложить свои услуги по изничтожению дьявольского творения.

За пару месяцев до смерти Норберт Винер был удостоен Золотой Медали Учёного, высшей награды для человека науки в Америке. На торжественном собрании, посвящённом этому событию, президент Джонсон произнёс: "Ваш вклад в науку на удивление универсален, ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, вы потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного учёного:" При этих словах Винер достал носовой платок и прочувственно высморкался.

Он тихо умер весной 64-го года в Стокгольме. Голем пережил своего Творца.

Я понял, что наука - это призвание и служение, а не служба. Я научился люто ненавидеть любой обман и интеллектуальное притворство и гордиться отсутствием робости перед любой задачей, на решение которой у меня есть шансы. Все это стоит тех страданий, которыми приходится расплачиваться, но от того, кто не обладает достаточными физическими и моральными силами, я не стал бы требовать этой платы. Её не в состоянии уплатить слабый, ибо это убьет его. Норберт Винер.

В настоящее время словами «интернет» или «компьютер» уже никого не удивить. Однако появление умных машин, которые с огромной быстротой могут посчитать большой математический пример или вступить в контакт с любой точкой на планете, тесно связано с наукой кибернетикой. А для любого знающего человека "Норберт Винер", "кибернетика" - это два взаимосвязанных слова. Именно этого человека общество по праву называет «отцом» этой науки.

Краткая биография

Многие ученые-биографы на вопрос: «Кто такой Норберт Винер?», не раздумывая, ответят, что он - самый яркий пример вундеркинда. Появился на свет будущий отец кибернетики в Америке в городке Колумбия, что в штате Миссури, в 1894 году. Отец его был выходцем из Российской империи Он был человеком очень образованным и начитанным. Преподавал в литературу и историю славянских языков. Чуть позже получил должность заведующего кафедрой.

С самого раннего детства отец готовил мальчика к карьере ученого. Пожалуй, с возраста трех лет уже начал свой научный путь Норберт Винер. Краткая биография в большинстве изданий начинается именно с этого возраста. В то время мальчик уже умел читать, писать и даже помогал отцу переводить произведения Л.Н. Толстого. В восьмилетнем возрасте он уже умело читает произведения Данте и труды Дарвина. Свой первый научный труд он напишет в том возрасте, когда другие его сверстники только начнут изучать начертание палочек и крючочков.

Толком не посещая занятия в обычной средней школе (некоторые источники утверждают, что он ее вообще проигнорировал), мальчик поступает в престижный колледж, который с отличием заканчивает раньше срока. В восемнадцать защищает диссертацию в Гарварде, а через несколько лет становится профессором в нескольких высших учебных заведениях.

В своей автобиографии на вопрос: «Кто такой Норберт Винер?» ученый отвечает, что он математик. Уже с ранних лет ему лучше давалась математическая наука, хотя и гуманитарные моменты он также в образовании не упускал из виду.

Работа

Многим кажется, что ученый - всегда тихий профессор в круглых очках, сидящий в своем кабинете и трудящийся над каким-нибудь проектом. Кто такой Норберт Винер, кем был он? Этот человек существенно отличался от «стандартного» ученого с кабинетом. В своей жизни близорукий и слегка неуклюжий ученый успел поработать и на стройке, и на военном заводе, и в газете. Очень хотел в армию, но был оттуда отчислен ввиду проблем со зрением.

Большую часть жизни он посвятил образованию, как своему собственному, так и других. Он работает одновременно в более чем десяти вузах, на различных кафедрах. Преподает математику, логику, естествознание, литературу, социальные науки. Одновременно самостоятельно изучает иностранные языки, овладевает даже китайским и японским.

Теоретик

Кто такой Норберт Винер: человек-практик или ученый-теоретик? Сам он называл себя теоретиком, предпочитал больше думать и создавать научные теории, доказывая их фактами. Вместе с Клодом Шенноном он разрабатывает современную теорию информатики.

Наверняка каждому знакомо понятие «бит». Так вот именно этот человек когда-то и придумал его, чтобы было легче описать цифровой код. Очень много трудов ученый посвятил вычислительной технике, теории вероятности и электромагнитным сетям.

Кибернетика

Но не замыслом создания вычислительной машины известен на весь мир этот человек. Чем знаменит Норберт Винер, так это тем, что изобрел такое понятие, как кибернетика. Именно он начал развивать науку, постулаты которой позволяют создавать искусственный разум. Ученый представлял кибернетику как возможность преобразования умений и навыков животных, создавая «обучающие программы» для техники.

Винер сам придумал это слово, позаимствовав его из трудов древнегреческих ученых. В те времена это означало «управление кораблем», но Винер преобразовал кибернетику в «управление умными машинами». Он сравнивал человека с машиной, с часовым механизмом, который перерабатывает энергию.

Книга под названием «Кибернетика» была выпущена в 1948 году в Америке. На тот момент ученому уже исполнилось пятьдесят четыре года. Однако труд, как многие говорят, понятен не каждому. Чтобы прочесть эту книгу и понять, о чем в ней говорится, необходимо обладать достаточно глубокими познаниями в области математики, философии, техники и нейрофизиологии.

Человек «сам в себе»

Наверняка любой актер, которому предстоит сыграть роль увлеченного и увлекающегося ученого, мог бы позаимствовать образ Винера. Типичный ботаник, в очках и с бородкой клинышком, неловкий и неуклюжий, рассеянный в общении с окружающими и полностью поглощенный своим внутренним миром и теориями.

Очевидцы вспоминали, что Винер частенько, погруженный в свои мысли, даже забывал, куда идет и что хотел сделать. Однажды, столкнувшись с ним на аллее, студент поговорил с преподавателем, а потом был озадачен его вопросом: «А вы не помните, куда я шел: из столовой или в нее?».